Читать «Дежурные по стране» онлайн - страница 131

12 часов дня. Площадь кишит зеваками и журналистами, а народа всё ещё нет. Подождём. Люди смотрят на нас, как на диковинных зверей в зоопарке. Что ж — их можно понять, так как мы действительно редкий вид, выловленный эпохой Бог знает в каких джунглях. Хорошо, что пока на нас просто показывают пальцем. Переживём. Другое дело, если кому-нибудь захочется просунуть руку в наш вольер. В этом случае, не церемонясь, отхватим любопытную корягу по самый локоть, потому что мы — дикие животные. Нас может приручить только народ, которого до сих пор нет.

Мы стоим по кругу на расстоянии трёх метров друг от друга; рядом с каждым дежурным — канистра с бензином. Стоят не все. Крест, — закутанный в пуховое одеяло, как гусеница в кокон, — лежит на раскладушке. Ему совсем плохо, и он вряд ли превратится в бабочку. Ленин сидит на постаменте. От нашей акции протеста ему не жарко и не холодно, но он — с нами. Глупо злиться на него за то, что он сделал с нашей страной в прошлом веке, потому что уже всё равно ничего нельзя изменить. Хотя нет. Пожалуй, можно. Коль обстоятельства сложились так, что за свои преступления Владимир Ильич не отсидел положенный срок живым, он отсидит его памятником рядом с нами и тем самым искупит часть своей колоссальной вины перед Россией. На мой взгляд, соратники Ульянова поступили правильно, размножив своего божка после его смерти. Да-да, партийная верхушка, сама того не понимая, явно занялась очищением вождя, сделав с него ксерокопии и разослав их по всем городам и весям, над которыми он надругался. Памятники ответят за всё. Ленин расплатится со страной во всех положениях. Он и отсидит, и отстоит, и отлежит мумией в мавзолее столько, сколько будет нужно. Сейчас его нельзя хоронить, так как ещё живы те, кто его ксерокопировал. Ничего страшного. Когда придёт время, мы придадим его земле; так принято у всех народов, кроме древних египтян и коммунистов. Надо приложить максимум усилий, чтобы злой гений не стал яблоком раздора; у нас и без этого проблем хватает. Я сижу на раскладном стульчике за низким столиком рядом с Владимиром Ильичом и, — постоянно макая замерзающую ручку в рот, как в чернильницу, — веду дневниковые записи. Хэ, прямо как дьяк гражданского приказа.

Боже мой, как же мы обрадовались, когда час назад в нашу клетку попросилась сердобольная бабушка. Она принесла нам чай в термосах. Мы впустили старушку к себе, но от горячего напитка наотрез отказались, несмотря на то, что от холода наши зубы беспрестанно выстукивают морзянку: SOS, SOS, SOS. Титаник с дежурными на палубе медленно уходит под воду, но мы бодримся и играем (правда, беззвучно) весёлые произведения, как те отважные музыканты, погрузившиеся в морскую пучину, не выпустив из рук оркестровые инструменты. Нам не нужны спасательные шлюпки. 22 января 2000-ого года мы столкнулись с айсбергом, но никто не дождётся от нас того, что мы станем делить город на казаков и разбойников. Я прослежу за этим. Или все выживем братьями, любящими друг друга, или все погибнем братьями, любящими друг друга. Третьего не дано. И первое, и второе прекрасно.