Читать «Девушка конец света» онлайн - страница 37

И куда это все подевалось? Где теперь эти секунды? Где весенние дни с лениво опадающими вишневыми лепестками и Чон Хёном, рассуждающим о красоте тысячи четырехсот сорока минут. Окончив университет, я некоторое время проработала в турфирме, но примерно через год перешла в корпорацию, занимающуюся рекламой, где и работаю до сих пор. Чон Хён работал в киноиндустрии и получал какую-то минимальную зарплату. Так продолжалось года три, и наши отношения тем временем завяли, как забытый на веранде зеленый лук. Чон Хён, ранее мечтавший стать таким же известным, как режиссеры Пак Чхан Ук или Понг Чун Хо, заявил, что, пока ему еще не исполнилось тридцать, он собирается начать новую жизнь. Вскоре выяснилось, да и то узнала я это через десятые руки, что новая жизнь Чон Хёна — такси. Я не смогла перебороть свое разочарование, перевела на его счет все накопленные деньги, позвонила и холодно сообщила, что мы расстаемся. Я могу справиться с любыми трудностями, но не выношу банальностей. Есть мечта, есть желание заработать, а есть совершенно обычный кризис среднего возраста. Вот этого я терпеть не могу. Я твердо решила, что больше видеть его не хочу. Сам же Чон Хён никак не отреагировал на мои слова о том, что я перевела ему деньги и что его ждет ничтожная, дурацкая жизнь. И я опять подумала: как же это банально!

Летом 2008 года Чон Хён работал таксистом и часто ездил в центр города, который был постоянно забит из-за того, что демонстранты, выступавшие против импорта американского мяса, перегораживали дороги и мешали движению. Я со своими коллегами дважды — тридцать первого мая и десятого июня — выходила на митинги. Оба раза тысячи демонстрантов заполняли площадь Кванхвамун, в руках у всех были свечки. Все движение до ночи было перекрыто. Я запомнила, что это было именно десятого июня. Недовольные политикой Ли Мён Бака демонстранты прошли по улице Сечжон-но и столпились перед зданием парламента. Людей было столько, что невозможно было пошевелиться. Когда началось шествие, дорога в пятьсот метров от здания пресс-центра до перекрестка с улицей Сечжон-но заняла целый час. Мы шли, останавливались, садились на асфальт, снова вставали. Будучи совсем не в настроении протестовать, я в итоге отделилась от шествия и пошла в сторону западных городских ворот Содэмун. Всю дорогу я сжимала в руке мобильник. В тот день я сильнее всего тосковала по Чон Хёну с тех пор, как мы расстались. Удивительно, каким одиноким можно быть в толпе. Я была уверена, что если я позвоню Чон Хёну, то он сразу приедет. Я была убеждена в этом, возможно, даже сильнее, чем тысячи демонстрантов в своих действиях. Именно поэтому я так и не позвонила, хотя сейчас понимаю, насколько нелепой была моя уверенность. В любом случае вечером того дня для меня завершился период жизни, когда я была счастлива.

А в январе из одного журнала я узнала, на что Чон Хён потратил деньги, которые мы копили на путешествие в честь нашего тридцатилетия в мае 2009 года. В статье я прочитала, что всего в Сеуле 70 000 такси, а значит, мои шансы, что мне не повезет и я сяду именно в машину «господина Ли Чон Хёна (29 лет)», равняются 1:70 000. И даже если я сяду в это такси и сразу выйду, поскольку отношения у нас с ним не очень, с вероятностью 1:70 000 я снова могу поймать его такси в следующий раз. Чисто математически вероятность того, что я поймаю такси своего бывшего возлюбленного два раза подряд, равна вероятности первого события, умноженной на вероятность второго события, то есть 1 к 49 миллионам. Таким образом, если, например, пользоваться такси раз в день, то потребуется 13 миллионов 424 тысячи 658 лет, чтобы это событие произошло. Голова пошла кругом, когда я увидела эту невероятную цифру. Иногда люди легко относятся к расставанию, думая, что всё равно все под одним небом ходим, но когда вдруг осознаешь, как далеки вы вдруг оказались друг от друга, эта иллюзорная легкость исчезает и наваливается истинная тяжесть разлуки.