Читать «Двое и война» онлайн - страница 15

Надежда Петровна Малыгина

Елена молчала. Тоня вдруг тоже умолкла. Со вздохом, который так не шел к ее белым кудряшкам и искристым глазам, к веселому лицу, губам, невольно растягивающимся в улыбку, спросила тихонько:

— Ну как… твой-то? Ничего?

Елена подняла на нее тоскливые глаза.

— Мамочки мои! — испугалась Тоня. — Вот я, грешница, состряпала тебе, подружка, беду. Ведь недолго он будет, твой командир-то. Усатый так и сказал: недолго. А у вас уж все…

— Что ты, Тонечка. Ничего такого у нас не было. И не будет, не бойся.

— А чего ж ты такая… горем придавленная?

— Уходит он, Тоня. На фронт. Хороший человек…

— Уж так и хороший! — сердито воскликнула Тоня, обнимая Елену за плечи и целуя. — Милая ты моя, разве тебе неведомо, что все они хороши, пока не мужья. Ой, горемыки мы с тобой, Ленушка. От Коли десятый день письма нету.

Загудел заводской гудок — басовито, густо. Голос его подхватили гудки цеховые, и один общий гудок, сзывая людей на работу, повис, распластался над городом. Потом еще два коротких, отрывистых гудка.

— Без пятнадцати. — Елена вздохнула. — Пойду.

— Забежать к тебе вечером или уже поздно? — заглядывая ей в глаза, спросила Тоня.

— Как хочешь…

5

Паровоз дышал тяжело и редко. Он пыхтел, как очень уставший человек, и после каждого его выдоха перрон окутывался паром и густым белым дымом. Иван держал на руках Зойку, щекотал ее подбородком. Но Зойка не смеялась.

— Да, Лена, я… — спохватился вдруг Иван. Смутился: — В общем… карточки ваши из рамки вынул. Вот. — Он похлопал себя рукой по шинели, грудью ощутил негнущуюся жесткость фотографий. — Ничего, а? Не обидишься?

Она улыбнулась слабо, покачала головой:

— Не обижусь. — Поглубже натянула на руки Зойке варежки и, занятая этим делом, будто между прочим, сказала: — Ну уж, если карточки… Так запишите и адрес. На всякий случай…

— Улица Металлистов, шесть-«а», — сказал он. Глядя в ее глаза, добавил тихо: — Умирать буду, не забуду. — И Зойке: — А ты обещай слушаться маму. Чтобы я на фронте не расстраивался за тебя и крепко лупил фашистов.

— И тогда скорее кончится война? — спросила Зойка.

Он глядел на нее и молчал. Зойка сбросила варежки — они повисли в воздухе на веревочке, — взяла его ручонками за лицо.

— Да? Да, папа?

Он обнял ее крепко, прижал к груди. Чувствуя сквозь старенькое, давно ставшее тесным пальтишко худенькое плоское ребячье тельце, стиснул зубы. Ответил после долгой паузы:

— Да, доченька. — Опустив Зойку на землю, взял Еленину руку. — Ну…

Елена почувствовала, как кровь отливает у нее от лица. Все видимое качнулось вдруг из стороны в сторону. Елена прикусила губу: «Только бы не упасть, а то не увижу, как уедет…» Но поезд перед ее глазами уже медленно переворачивался, вагоны, будто кубики, громоздились на паровоз, вытягивались в небо.

— Ох!

Он успел подхватить ее. Стараясь привести в чувство, похлопал по щекам.