Читать «Двое в доме» онлайн - страница 18

— Кто бросит? Какое замужество? Ты понимаешь, что говоришь?

Надо же, девчонка, может, и не помышляет о замужестве, ей и писать-то нечего, не станет же объясняться в своих чувствах, — а он ее уже развел. Чем дальше, тем у него мрачней прогнозы, — это уж настоящая старческая мнительность.

Павел Матвеевич поднимает вверх руки — хорошо, хорошо, виноват, не то сказал, сдаюсь! Он рад, что Елена Дмитриевна так энергично разгромила его пророчество, неожиданное для него самого.

— Есть хочу! — бодро заявляет Павел Матвеевич вставая. Вот пойми его! Ждет не дождется хороших новостей, а придут они, он про дурацкую еду…

За столом они обсуждают перемены в жизни Леонида и Кати. Неужели Леонид наконец взялся за ум? Почему они не написали, когда собираются приехать? Странно пишет Катя — получил аванс, а не указывает, сколько, интересно все-таки знать, как оплачиваются стихи; гонорар за прошлую книжку он спустил, не получится ли и с этим так же, хватит ли им на отпуск, не близкий все-таки свет… Говорит Елена Дмитриевна. Павел Матвеевич лишь подает реплики, вновь отдающие пророчеством: «Ленька прославится, так и знай», «Катя родит двойню», «Приедут через месяц, неожиданно». Ест он с большим аппетитом, просит даже добавки; потом пьет чай с магазинным кексом. Елене Дмитриевне уже не терпится, когда же он уйдет спать. Непрочитанные письма, лежащие на дне хозяйственной сумки, мучают ее, не дают сосредоточиться на замечательных Катиных новостях.

Павел Матвеевич объявляет, что сыт. Наконец-то!

— Пойду подремлю.

— Конечно, подремли, — поспешно соглашается Елена Дмитриевна.

Слишком поспешно. Он бросает на нее быстрый взгляд. Провести его трудно, ох трудно! она уж не раз в этом убеждалась. Когда оба бросили курить, Елена Дмитриевна первой не выдержала и стала тайком покуривать на кухне; и форточку ведь открывала, чтобы табачного духу не было, и на стул ведь залезала, чтобы прямо в форточку дымить, — все равно он сразу ее подловил, по глазам угадал, по ее смущенности, что мухлюет…

— Ну, я пошел.

Объявляет так, будто в кругосветное путешествие отправляется.

— Иди, иди. Как голова?

— Ничего, лучше.

Еще бы не лучше после таких-то новостей! Даже у нее желудок вроде бы перестал ныть.

— Пошел я.

— Да иди же!

Павел Матвеевич бросает на нее еще один подозрительный взгляд и уходит из кухни. Минут двадцать надо будет подождать, пока уляжется и задремлет, да и тогда держать ушки на макушке, может подкрасться на цыпочках, с него станет… Елена Дмитриевна начинает мыть посуду, но недомывает — терпеть уже совершенно невыносимо.

6

Прочитав письмо сестры, Елена Дмитриевна беззвучно заплакала. Надежда Дмитриевна пишет, что умирает. Теперь уже ясно, что у нее рак; она сама это чувствует, боли не прекращаются, операция бессмысленна, «последние дни, Леночка, доживаю». Надя пишет, что все бы ничего, слава богу, почти семьдесят лет прожила, и хватит с нее, но беспокойно за сына Володю, который в свои сорок пять потерял семью и теперь неприкаянно мыкается, да и внуки не больно-то устроенные. Надя пишет, чтобы Елена Дмитриевна себя берегла, а то всю жизнь лечила людей, а сама лечиться не любит, а с желудком нельзя шутить. Надя пишет, что это, наверно, последнее ее письмо. Она смерти не боится, нет, горевать о ней не стоит. Сейчас, в палате, она все время вспоминает почему-то детство, и ей кажется, что оно было в другой жизни, не в ее, в чьей-то чужой. «Большой поклон Павлу Матвеевичу, поцелуй за меня своих славных ребят и внучат, когда они приедут в гости».