Читать «Двенадцать месяцев. Февраль» онлайн - страница 115

— При чем тут жалость? — Возмутился Страж. — У нас у всех одна голова, а у него три! Высунул бы вперед одну и крался… Даже провались она — две другие бы вытянули. Как-никак братская связь!

— Доподлинно, что может стать ключом к возвращению — никак не узнать, — задумчиво протянул ответ на вопрос старшего брата Февраль. — Но скорее всего, это необходимость одолеть давно мучающий страх или принять решение, которого прежде избегал.

— Ой! — Немного нервно встрепенулся Константин, услышав слова Феликса.

Тут же забыв о расслабленности, он сел и принялся озираться вокруг. Кощею послышалось откуда-то из глубины серой мглы так ненавистное: женись на мне… Причем звучало это из многих женских уст. Стража холодный пот пробил, вдруг почудилось ему за пеленой тумана целая очередь из страждущих стать его супругой. И конца-края ей видно не было…

— Что случи… — обеспокоенно склонился к нему Декабрь, когда и ему в голову пришла пугающая мысль.

Вспомнилось ему, как самонадеян он был, колдунью решив изловить, как мало на братьев рассчитывал, и чуть не подвел их и мир сказочный в итоге. Хорошо, что Январь вовремя на помощь кинулся, прежде срока бремя владения посохом на себя взвалив. Так и замер Дмитрий, словно видя перед собой картину эту. Какие ошибки он совершил! И Настеньке поначалу не доверял, не желал признавать силу, в ней пробудившуюся.

А Январь и вовсе волнений Константина не заметил. Его самого в этот миг словно водой окатило. Словно со стороны себя увидел. Вот хоть совсем недавно. К чему были эти его упреки о том, что идти за Абрахсисом ошибка? После дела к чему кулаками махать, да еще и братьев упрекать? Должен был разубедить их в самом начале, а раз не сделал этого — виноват не меньше. И ведь это не первый раз, когда он брался осуждать и поучать их, полагая это правом старшего…

— Яр, — неизменно деликатно намекала ему недавно и Милавушка, нежно ладонью щеки мужской касаясь. Вспомнилось Месяцу, как накануне появления Надежды гуляли они со Спутницей в лесу зимнем, морозом трескучим разукрашенном. Как нашли птаху замерзшую, и Милава кинулась ее отогревать. И дыханием своим, и теплом тела, спрятав бедняжку на груди. Как сердце его тронула доброта и порывистость ее. — Не пора ли тебе вспомнить, что братья твои — давно взрослые. Очень давно! И имеют право они и ошибки совершать, и сами решения принимать. Перестань так о них тревожиться, да пытаться от всякой напасти оградить. То во вред только. Доверяй им больше…

— Так я в их жизни вмешивался, поскольку в своей пустота была, — протягивая Спутнице веточку, расписанную замысловатыми узорами снежными. И одновременно ладошку ее к губам своим горячим прижал, упиваясь выражением нежности в ответном взгляде Милавы. — А теперь отпущу… Права ты, пора им самим из ошибок своих уроки извлекать. Братья мы — связь между нами особая, кровная. Доверять должны друг другу, знать, что предательство меж нас невозможно.

И так отчетливо Январь все это почувствовал — словно снова пережил.