Читать «Две зимы и три лета (Пряслины - 2)» онлайн - страница 172

Илья промолчал. Насмешка не понравилась? Или, поди, и он, как Егорша, на него свысока смотрит? Поди, и по мнению Ильи он древесина пекашинская?

- Ну да, - зло сказал Михаил, - я ведь и забыл: ты на особом положении, у тебя литер.

А кой черт и молчит! Разве его это не касается? Разве он не от тех же колхозных трудодней живет? А что, что на трудодень? В прошлом году не дали по случаю засухи на юге, в этом году - по случаю прошлогодней. А что в будущем году будет?

В это время на крыльцо вышла Татьянка ("Чего ушли, Егорша сердится"). И Илья наконец разомкнул свои золотые уста:

- Я, пожалуй, пойду, Михаил.

- Куда пойду? Домой?

- Да.

- Ну, это не я решаю. Есть у тебя начальник. (Егорша Илье по отцу доводился двоюродным племянником.)

- Нет, ты уж, пожалуйста, объясни ему. Скажи, к примеру, домой позвали или еще чего. Худо у меня, Михаил, дома, худо.

- А чего? С Марьей поцапались?

- Ах, кабы только с Марьей! Валентина у меня больна - вот что.

- А чего с твоей Валентиной?

- То-то и оно, что чего. - Илья оглянулся, заговорил шепотом: - С легкими неладно. Помнишь, я тут как-то у тебя Лысана брал, в район ездил? Ну дак я это Валентину в больницу возил. Страшно выговорить... Тэбэцэ...

- Тэбэцэ? А это еще что за зверь? Я такого и не слыхал.

- Слыхал. Туберкулез легких.

- Что ты говоришь! Нда...

От злости на Илью у Михаила не осталось и следа. Жалость, горячее сочувствие, желание хоть как-то помочь тому захватили его. Он стал уверять Илью, что это ничего, не страшно, что надо только питание получше.

- И собаку бы хорошо зарезать жирную, - подал он уже конкретный совет. Салом собачьим заливают больные легкие. Ося-агент, я помню, еще в начале войны всех собак у нас переел, вот он и бегает теперь на нашу голову, - пошутил Михаил. - Мне на днях целый ворох налоговых извещений вручил. Поди, и тебя не обнес?

- Не обнес! - охнул Илья и вдруг всхлипнул. - Ежели что случится с Валентиной, мне не жить... Скоро первое число, все в школу пойдут, а моя Валентина, что же, из окошечка будет смотреть?

- Подумаешь, - одернул Илью Михаил. - Ну и из окошечка. Не она первая заболела. Не в этом дело. А ты перво-наперво маслозавод себе заводи. Я на днях узнавал: у Прошича коза все еще не продана. А козье молоко, по медицине, говорят, еще питательнее.

- Нет, - сказал со вздохом Илья, - с козой теперь ничего не выйдет. Деньги, какие были заработаны в лесу, все до единого рублика спустили на молоко. И барана на той неделе прирезали... Я вот сидел у вас сейчас за столом - эх! Да что же это такое, думаю? Я здоровый мужик - и ничего у меня не выходит. А ты пацан от отца остался и уже семью вырастил, сестру взамуж выдаешь. - И тут Илья опять всхлипнул.

Михаил торопливо вдавил в верхнюю жердь изгороди свой окурок. Он не хотел видеть плачущего Илью. Не мог. Он был потрясен, размят, раздавлен. Потому что, ведь ежели вдуматься хорошенько, - это же с ума сойти! Кто плачет? Илья-победитель!

И добро бы Илья лентяем, пропойцей был. А то ведь первый работяга! Ведь это же ужас, как он в лесу работает! А в колхозе? У кого еще такие руки? И вот не может мужик свести концы с концами. Не может...