Читать «Дважды один» онлайн - страница 21

— Понял. Я пошёл спать, — сказал Миша, — спасибо, что зашёл к нам. Когда теперь встретимся?

— В следующем году в Иерусалиме. Кстати, на что стоит взглянуть в Хайфе?

— Съезди на гору, к университету. Оттуда прекрасный вид. На обратном пути можешь посмотреть Бахайский храм. Что ещё? Ах, да, музей техники, по-моему, очень неплохой.

Противокомариное средство оказалось эффективным, во всяком случае никто не жужжал у меня над ухом. Но я всё равно долго не мог уснуть. Включал свет, выходил курить на балкон, смотрел на звёзды. Южный Крест был прекрасно виден. Возвращался в комнату, смотрел на пятнышки на стенах. Их было очень много. Белое небо, чёрные звёзды — образ бессонницы... И это растение, — вспоминал я, — какая-то жуть, растёт в болотах Флориды... Быть в комнате, на стенах которой капельки засохшей крови Стасика... Я лёг, открыл забытую им тетрадь и немного почитал.

«...хотя „спал“ это, конечно сильно сказано, корешки книг были виновниками моей бессонницы, кажется, это называется „корешковый синдром“, в нейрологии, мне его шили когда-то доктора, взгляд, а потом и моя ладонь скользила вдоль полок, на которых чего только не было, я закрывал глаза и пытался уснуть, передо мной плыли машины, номера которых Солин списывал в блокнот, а я просто их считал, Drown by Numbers, и этот олдсмобил, чем был не корыто, и Солин был похож на одного из мужей, а я на мальчика, который пересчитывал листья на деревьях, который сделал обрезание, но обрезание-то как раз сделал Солин, я спросил его, правда ли, что теряется ощущение, но он не ответил... день и сон сплетались и расплетались, фенечка из разноцветных проводков, Катя носила на руке, иногда на лодыжке, как раз, когда всё это случилось, проводки вошли в ткань, ещё и это пришлось разъединять, капилляры, сообщающиеся сосуды... Солин что-то плёл и бормотал себе под нос, толстый, рыжий Солин, сидя на табурете, попыхивая трубочкой, я отдавал себе отчёт, что уже сплю, всё сплеталось и расплеталось, я снова вставал и подходил к книжной полке, говорил на каком-то странном языке, может быть, он получится, если переприсвоить буквы алфавита в соответствии со считалочкой из „Кухни ведьм“ (Солин читал мне отрывки из „Фауста“, сначала на немецком, потом на русском), то есть первая буква будет десятой, а девятая — первой...»

Я закрыл тетрадь и положил на пол рядом с ножкой раскладушки. Честно говоря, мне было стыдно за Стаса, продолжавшего всю жизнь писать ерунду... Солин читал ему «Фауста»? А я когда-то декламировал Стасу Лермонтова:

Не верь, не верь себе, мечтатель молодой. Как язвы, бойся вдохновенья. Оно — тяжёлый бред души твоей больной, Иль пленной мысли раздраженье...

«Зачем ты мне это читаешь? — воскликнул Стас, — что ты в этом понимаешь? Он же писал о себе, тут столько горечи, а ты читаешь это с таким довольным видом...»

Через два года я с удивлением узнал, что некоторые из моих друзей читают опусы Стаса «в списках». Серьёзные вроде бы люди.