Читать «Дар Седовласа» онлайн - страница 137

- То ж русалка иная была - соображал Ругивлад, - речная. Не знался он доселе с народом вод, вот и подзабыл, чему учен был прежде арконским волхвом Велемудром. - Есть у нее, говорят, гребень волшебный, так, спасибо, что не вытащила. Волосы свои зеленые она им украшает и расчесывает. Гребнем тем сети шибко жадных рыбаков рвет, и жернов мельничный, катаясь на нем при луне, попортить может. Чтобы воду в реке ее зазря не мутил. С гребнем этим и в лесу жить русалочка может, без водицы любимой. Но горе тому парню, который подсмотреть за русалкой сумеет, как за девкой деревенской. Защекочет его до смерти, коль подманит. Тут или ноги уноси, или из белены-полыни сухой порошок ей в глаза кидай - очень она его не любит.

Но если пожалеет кого русалка и полюбит, - учил Велемудр, - будь то хоть парень, хоть девка, и случись с ним смерть лютая, заплачет она над ним. А слезинки ее - вода живая, жизнь дарующая.

- Эта не заплачет! - мяукнул кот. - Эта злая русалка, и неча жалеть, спасибо, ноги унес.

- Угу! - отозвался, наконец, словен. - Спасибо, кот! Чего-то я совсем раскис! - молвил Ругивлад, когда они, мокрые и усталые, вскарабкались на склон.

- Все об Ольге думаешь, несчастный! А не кажется ли тебе, волхв, что ты убедил себя в предначертании, и получил его согласно своему же настроению? Если это так - ты еще больший дурень, чем я полагал. Твоя ненаглядная колечко - то в самый прорубь кинула, вот нам русалка-то и явилась, стерва.

- Оставь ее имя в покое. Лучше, послушай! Нет ли кого поблизости?

- Совсем голову потерял, - буркнул Баюн.

Да, с мозгами у волхва и впрямь было что-то не в порядке! За сотни верст от девушки, заслонившей ныне весь мир, Ругивлад складывал ей длинные письма. Чтобы увековечить его бредни не хватило бы никакой березы, даже если такая и попалась средь бескрайних полей и редких дубрав.

Он называл Ольгу добрым, милым, беспечным другом. Беспечным потому, что позволила некогда приблизиться и заговорить.

- Прогони сейчас же! Окончательно! Бесповоротно! Исправь оплошность, что свершила, раз поманив! А может, ты сделала это, поддавшись милосердию? Так, прогони, но во имя того же милосердия убей меня сразу! Эти сплетенные тонкие персты, ломкие запястья, естество мягкой нежной кожи... Эти обворожительные белизной плечики и тихий девичий лепет подсказывают несчастному - умереть тебе, Ругивлад не вдруг, а изрядно помучившись...

Все, что есть в мире от Белбога, теперь открывалось словену в удивительном свете простоты, чистоты и ясности. Словно какие-то невидимые, незримые оку смертного лучи исходили от потерянной любимой, с легкостью преодолевая далекие расстояния. И он ловил лучики, питаясь их неестественным огнем. Он вспоминал сияние ее очей, карих бездонных, колдовских. И Ругивлад был по-своему счастлив этим таинственным взором, ради которого можно сделать все, пьян и счастлив. Рассудок твердил влюбленному, что она смертная во плоти и крови, но нечто выше разума обожествляло девушку.