Читать «Да сохранят пиратов небеса! О цене на вдохновение и рукописи» онлайн - страница 2

Не «инженер человеческих душ», а что-то такое между воспитателем, садовником, дрессировщиком, — плюс безнадёжная любовь к Слову и словам, которая воспринимается окружающими, в лучшем случае, как вялотекущая шизофрения.

Поэтому разговоры о том, что эта работа не стоит денег, сразу остановим, как неорганизованные.

Но в наше благословенное время за неё не платят.

Как, впрочем, не платят тем, кто работает с живым, — учителям, врачам, нянечкам в детском саду — и как не платят тем, кто профессионально работает со словом, не для масс-медиа — ради науки. «Литературоведения умерла!» — я уже говорил. Так что писатели — в подходящей компании. Вы же знаете, кому нынче платят и за что, дорогие друзья…

С другой стороны, за эту работу никогда особенно много и не платили. Как вспомнишь, сколько мэтров, оставивших огненные письмена на алмазных скрижалях вечности, жили в долг, занимались литературной и не литературной подёнщиной, копейки считали… Нет, чтобы стать богатым, потребно телевидение, а туда порядочный человек попадёт только по кромешной нужде.

И то сказать… Ведь, если говорить откровенно, большие деньги не улучшат текста, кому их не заплати. Талант плохо писать не может и за гроши, и задаром — он жилы ради вещи, не ради гонорара рвёт. Халтурщик, эпигон, неуч — и за миллион из себя Чехова не вырастит. Как писала незабвенная и прекрасная Марина Ивановна Цветаева, не может неимущий влить двенадцать дюжин желтков в четвертную дорогого рома, даже если ему пообещают золотые горы за продукт.

Следовательно.

Пишет или графоман, или маньяк. Ради кайфа или ради идеи. Ну, или книггер пишет для очередного коммерческого проекта, работа как работа, не хуже прочих, только не стоит называть её литературной.

А если ради идеи — то да, как всегда, как диссидент в советские времена, совмещая работу ради идеи с работой за хлеб насущный, что не малиновый сироп, но куда деваться-то? Андрей Платонов подметал двор, печально размышляя о смысле бытия. Тот, кому слово дороже денег, — всегда изгой, что с этим поделаешь…

Зато можно утешать себя двумя вещами. Первая — бессмертная и ехидная реплика Раневской насчёт всякого рода гонораров за коммерческие проекты: «Деньги проешь, а позор останется». Вторая — Интернет.

Сбылась горячая мечта поэта: «Почётно быть твердимым наизусть, и списываться тайно и украдкой — при жизни быть не книгой, а тетрадкой». Бумажный тираж — три-пять тысяч, а «тетрадкой» — для десятков тысяч читателей. А «Эрика» берёт четыре копии… Грех роптать. Писателю нужен читатель. Подозреваю, что читатель нужен писателю больше, чем деньги, — инстинкт посильнее того, что побуждает размножаться.

Если твоя честная цель — оставить след, создать мир, любить, ненавидеть, восхищаться. Если твоё единственное желание — донести, сохранить на песке времён, попытаться что-то выцарапать на тех самых алмазных скрижалях. Если тебе есть что сказать.