Читать «Да здравствует мир без меня! Стихи и переводы» онлайн - страница 2
Виктор Леонидович Топоров
И расколоченный арбуз
Блеснет, как женщина, ломтями,
И ящик пива на горбу
Студент в компанию потянет,
И Круглым Рынком просклизнет
Милиция, как заводная,
И мать честная заорет
На перекрестке: «мать честная!»,
Там, где нетрудно подстеречь
И вырвать утлое признанье.
Когда не станет этих встреч
От невозможности узнанья,
От неподвижности души
В подарочной обертке воли,
Тогда – зачем тогда и жить?
Злопамятью об этой боли?
Когда сойдемся, как слова
В строке, как тяжкие спондеи,
Произносимые едва
Усильем от ушей до шеи…
«Ты – говорят, и допускаю…»
Ты – говорят, и допускаю —
Переменилась. Опускаю
Подсказку зеркала. Подставь
Меня на место адресата —
И та же дальняя досада
Охватит автора. – Оставь. —
Ты – говорят, и понимаю —
Живешь теперь глухонемая
В колонии глухонемых.
Порой я слышу ваши руки,
Но не обучен их науке
И не желаю слушать их.
Мне не хватает разговора
С тобой – и важного, и вздора, —
Мне голоса недостает.
Ты собеседницей осталась
Хотя б затем, что не осталась
Дослушать. Славлю твой уход.
Во что мне стала эта слава —
О том ни слова. Эта лава,
Отрава, холод и халва.
Я славлю скальпель без наркоза
И неприкрашенную прозу
Признаний грубых, как молва.
Я падал вверх. Ты вниз – взлетала.
Я закричал, ты замолчала.
Про низ не знаю, верх был пуст.
И, может статься, я отвечу
Тебе мычаньем, если речи
Ты заведешь, как Златоуст.
Молитва сапера
Пережить один разрыв.
Из цикла
«Колодец»
«Сложи надежды горкой у порога…»
Сложи надежды горкой у порога.
Пусть их поднимет кто-нибудь другой,
А здесь нагая нудная дорога.
Простое помещенье предо мной:
Не то какой-то холл, не то кулисы,
Не то изнанка лодки надувной.
Не свет, не тьма, не сумерки, а мглисто.
Фигуры вне знаменья перед ним,
Как нижний ряд на схеме окулиста.
Они ль навстречу, ты ли так гоним,
Но, прежде чем сойдемся, отмечает:
То место пусто, где примнился нимб,
Что, впрочем, ничего не означает,
А страшно разве лишь из-за того,
Что обличает, а не отличает.
Бесхитростно, как брань, их естество:
Не для себя, не зрителю, а только
В пространство, где иначе ничего
Не встретится, хоть будь куда как тонко
Он видит: их на самом деле нет.
Твержу себе, что ты довольно стойко
Перемахнул за первый километр.
За третий, за шестой – и попадает
В протяжную пустыню без примет,
Которая внезапно западает,
Как клавиша в машинке, и тебе
Невольно ясно, что меня раздавит
Вниз небом опрокинутый Тибет.
«Живите с дровосеком, миссис Р…»
Живите с дровосеком, миссис Р.
Живите с дровосеком в СССР.
Сгорела деревянная Москва.
Он будет приносить домой дрова,
Вы будете разбойничать в «Березке»,
А если вам случится на аборт,
То здравоохранение бесплатно.
Вы будете, чтоб не забыть язык,
Приобретать в киоске «Ньюс-уик»,
В душе предпочитая «Огонек»,
Я буду забредать на огонек,
На баньку, пиво-раки, тары-бары,
А если неуместен группенсекс,
То, думаю, найдется раскладушка.
«He лебедь, а гусак пером арапа…»
He лебедь, а гусак пером арапа
Твою утробу пробуравил. Он
Не бог, но дьявол. Он не вездесущ,
Но повсеместен. Он всему виною.
Стоит и зубы скалит за спиною.
Он, Леда, а не вы…ки твои,
Тебе мешает быть сейчас со мною.