Читать «Гуляйполе» онлайн - страница 184

– А мы уже с весны так живем! – радостно сказал Махно. – От так, хлопцы! Большевики с нас пример взяли. С анархистов… А ну, шо там ще про рабочих?

– Рабочий контроль на предприятиях… восьмичасовый рабочий день…

– О, тут они нас малость перещеголяли, – качнул головой Нестор. – Контроль у нас, правда, тоже есть, а от день пока десятичасовый… Надо бы нам на большевиков подравняться. А то и дальше пойти. Шестычасовый рабочий день установить!

– Тут у них ще, – шелестел листком Лашкевич. – Отмена смертной казни на фронти… Це ж як? В тылу можно, а на фронти нельзя, чи шо? Сильно похоже на брехню…

– Люды стараются… – остановил его Махно. – Раз на фронте отменили, то и в тылу отменят. Постепенно…

– Нестор! – Лашкевич протер очки. – Ты, конечно, в Москви почти всю науку превзошел… разъясни, если оны, ну, бильшовыкы такие ж, як и мы, ну, почти анархисты, чего ж тода мы по-другому называемся, а? Шо мы с имы делим?

Взгляд близоруких, усыпанных по краям пороховыми оспинами глаз, почти скрытых линзами толстых очков, был у Тимоша напряженный и хитроватый. В самую точку вопрос!

Нестор посерьезнел.

– Есть тут закавыка, – согласился он. – Большевики за сильну власть, а мы – против всякой власти… Они свою власть называют диктатурой пролетариата…

– Це шо ж такое? – спросил Сашко Лепетченко.

– Ну, это сильная власть рабочего класса надо всеми.

– А крестьянство як же? Пахать и сеять? И всех кормить?

Махно размышлял, вспоминая споры своих учителей в Бутырке.

– С крестьянством они в дружбе… вроде. Но все ж рабочий класс сверху ставят.

– А нас, селян, стало быть, снизу? – сощурился Федос. – Вроде як бабу. Так где ж тогда то самое равенство та братство?

– И еще вопрос, – ухмыльнулся Тимош. – Як же это может быть: «диктатура рабочого класса»? Шо, весь робочий класс командуе хором? Чи хтось один буде командувать – за весь рабочий класс?.. Царь у нас тоже за весь народ командував!

– Ладно, ладно, хлопцы! Придет время – разберемся. – Не найдя ответа, Махно решил прекратить разговор. – Дайте сапоги дошить!

Хлопцы ушли, и он снова принялся за работу…

Но и Настю взволновало сообщение о событиях в Петрограде. Полузакрывшись одеялом, она мелко крестилась и шептала что-то невнятное.

– Ты чего, Настя? – отдернул одеяло Нестор.

– Да шось нехорошо мени од цых ваших разговоров… Хочете безвластия, мыру… а од немцив оборонять хто ж нас буде, Нестор Ивановыч, если шо?

– Немцы тоже в скором времени придут до анархизма. И тогда воевать с нами не захотят… Ну шо ты, Настя, такая пугливая стала? Дивчинкой была – в ночное с нами ходила. Цыган не боялась. А счас…

– Не знаю. Бабой стала, Нестор Ивановыч. У чоловика, говорять, ум, а у бабы – чутье.

– То у собаки чутье! – нахмурился Махно и, набрав в рот деревянных гвоздей, начал с остервенением вколачивать их в подошву. – Ты лучше лежи и про дытынку думай. Як рожать будеш? Як назовем?