Читать «Группа крови (повесть, рассказы и заметки)» онлайн - страница 66

Один из самых показательных примеров нашей, особенно характерной для интеллигенции, непоколебимости – отношение к Соединенным Штатам Америки.

Отношение это формировалось в коммунистические времена, когда диссидентски или полудиссидентски настроенные круги советского общества смотрели на США как на главного оппонента нашего уродливого и бесчеловечного политического строя. Противостояние Восток – Запад тогда для нас – а я, естественно, и сам был ожесточенным, непримиримым противником коммунизма, да и остаюсь им – воплощалось в противоборстве СССР – США, и не нужно объяснять, на чьей стороне мы были. Мы не обращали внимания на то, что казалось нам мало существенным, – на поддержку американской властью многих тиранических режимов, на готовность ее идти на сделки даже с Советским Союзом ради тактических целей, на политический цинизм и высокомерие. Мы были против советского строя – и, значит, фактически против СССР. Я очень хорошо помню, как наша компания молодых антисоветчиков болела за чехословацкую команду, выигравшую у советской в хоккей, – шла зима 69-го года, и мы радовались победе чехов, как реваншу за август 68-го… Я помню, как в споре с отцом, никак не находившим в себе сил понять мою логику, я крикнул: «Никогда не поставлю ЦРУ на одну доску с КГБ, потому что за ЦРУ не числится ГУЛАГ!»

Перестроечные времена только усилили эти настроения.

И вот прошли, как пишут в романах, годы. Нет – и, уверен, никогда уже не будет – той советской власти, с тотальным контролем частной жизни, с парткомами и выездными комиссиями, с дефицитом и всеобщим лицемерием, с не знающей исключений и параноидально подозрительной цензурой, с полной милитаризацией отечественной экономики и поддержкой террористов по всему миру… А Америка есть – и обнаружилось, что это совсем не та страна, которую мы так любили за ее свободу, уважение к человеку, за ее нажитое трудом и умом богатство, за ее вольную культуру. Потеряв безусловно отвратительного врага в виде советского коммунизма, Америка стала суетливо искать других врагов, и они быстро нашлись. Сначала это были все те же террористы, и казалось, что все правильно и справедливо, это наши общие враги, теперь мы вместе. Но постепенно стала проясняться истинная ситуация: Россия, пусть и не коммунистическая, никак не нужна Америке в качестве друга или хотя бы постоянного союзника, идеологическое согласие – не главное, наступательная геополитика важнее.

Я стал ловить себя на детском, наивном внутреннем диалоге с Соединенными Штатами: «Ну чего же вы еще хотите? Нет соцлагеря, нет угрожающего западному миру Варшавского договора, ничего нет – есть только Россия, пытающаяся справиться со своими внутренними или, в крайнем случае, приграничными проблемами и вовсе никому не опасная… Почему же такая вражда?!» Но на эти глупые вопросы я регулярно получал твердые политические ответы – влияние России надо нейтрализовать на Балканах, в Прибалтике, в Грузии, на Украине, в Средней Азии… России надо противостоять… Россию надо сдерживать… Будто речь идет не о партнере, а о прежней «империи зла», которую необходимо было окружать базами ради охраны западной цивилизации. Жизнерадостные американские сенаторы сулят продолжение разноцветных революций вокруг России и прямо связывают их не только с «распространением демократии», но и с давлением на русских, которых надо таким образом подтолкнуть к внутренним переменам в желательном для США направлении. Нас по-прежнему учат свободу любить, как Северную Корею, лишь время от времени вспоминая о том, что Советов уже нет, и снисходительно отмечая, что «в целом Россия идет по демократическому пути».