Читать «Группа крови (повесть, рассказы и заметки)» онлайн - страница 19

Стать вирусом.

Он решился.

И положил жизнь на то, чтобы стать вирусом,

и закрепиться среди вирусов,

и выйти среди вирусов в самые главные и страшные, непобедимые, разносящие неизлечимые болезни.

Все удалось. Страхи.

Сбылось по сказанному. Он хотел сидеть за столиком популярного кафе, чтобы к нему подходили с почтительными приветствиями приличные люди и чтобы собака дремала под его стулом, то есть чтобы он был, в соответствии с пошлым присловьем, широко известен в узких кругах.

Так и случилось, все стало, как мечтал и даже с превышением, только вместо собаки, дремлющей под стулом, примостилась и спала на коленях кошка. К тому же кафе было парижским, поскольку в московские с кошками все еще не пускали. Пришлось довольствоваться бедняге арабским захолустьем на Сене вместо нашей мировой столицы и Café de la Paix – вместо ЦДЛа. С этого места все более отчетливый оттенок безумия.

Рассвет был уже полон пролезшим под веки суицидным серым. Он полулежал в плетеном кресле-качалке, ввиду возраста перекосившемся и потому не способном к качанию, а Спилберг-Аллен свернулся пельмениной на узкой тахте, укрытый клетчатым байковым одеялом. Глаза обоих были закрыты, и если б не тихий, словно предсмертный бред, разговор, они казались бы спящими.

– В общем, – закончил фразу Спилберг-Аллен, – надо бы тебя в «Совстрах» устроить. Есть там один мой старый знакомый, агентом, кажется, работает. А у меня когда-то мастерская была рядом с их страхакадемией, ребята приходили выпить, он – чаще других…

Этот агент, сделавшийся, конечно, уже старшим аналитиком, оказался неплохим парнем, закомплексованным, но добрым. Устроил недавнего знакомого по просьбе Спилберга-Аллена (давно им оставленного в буйной молодости и забытого) в «Росстрах» (тогда «Совстрах») средним аналитиком, хотя всем известное правило состояло в полной невозможности такого устройства. Ты его порекомендуешь, несмотря на беспартийность и пятый пункт, а он возьми да по израильской визе с целью воссоединения семьи… Но в группу общего анализа идти никто не хотел, бесперспективно. Вот его, черт знает кого с улицы, и взяли…

В ближайшие сто лет имеет смысл предлагать людям только страх. За страх они будут миллионы платить, памятники будут ставить. Текст должен внушать это.

Ну, памятник – не первой необходимости вещь, но и более практичные были доступны производителям страха. Хотя Игорь Матвеевич С. пришел в контору на излете ее могущества, в стране все еще не существовало чего-либо, что он хотел, но не мог получить. Он лез вон из кожи, и вылез, и стал одним из монстров «Росстраха», и зарабатывал один столько, сколько приличная группа в полном составе, и вот теперь сидел в стекляшке на окраине, пил неописуемо мерзкий коньяк и старался не думать о том, что придвигалось, стреляя сразу во все стороны адским пламенем.

И ни на мгновение не вспомнил ее.

Тоска – стоило утратить на минуту контроль – пролезала во все углы, пряталась под подушкой, стягивала голову, словно бочку обручами. Тоска делала жизнь невыносимой, но именно невыносимая жизнь оказалась самой эффективной, если можно так оценивать жизнь.