Читать «Группа Б» онлайн - страница 3

А встретили отряд, поначалу, настороженно и холодно. С безмолвною, неприязненной покорностью монахини предоставили непрошенным гостям, пришедшим на смену другим таким же, холодные классные комнаты своего приюта, с голыми стенами, неуютные и пустые, без всяких признаков мебели. Озябшие сестры принялись устраивать временное хозяйство.

Студенты мягко спрашивали:

— Пани, нельзя ли поленце-другое дровец?

Настоятельница трясла белым лопухом: ничего не понимаю, дескать. Студенты убежденно говорили друг другу, что врет старуха, все слышит, все понимает. И сумели разговориться с хорошенькой черноглазой послушницей, всюду сопровождавшей старуху.

— Не найдется ли у вас, пани, чего-нибудь вроде стола? может быть, скамейки две-три?

— Ни, панове, все сожгли русские жолнежи…

— Да мы уж не о дровах, мы — насчет мебели.

— И мебель сожгли… паркет… все… все…

— Ну, пани, зачем же это говорить? Паркет цел и невредим.

— Деревья в саду рубили, жгли… Какие елочки были… грабы… буки… Ах, всего не можно сказать! Что они сделали с уборными!.. Не можно сказать…

Но, когда новые постояльцы немножко обжились, монахини увидели, что жить с ними под одной крышей еще можно: солдаты не рубили елок в аллеях, дров навозили из лесу — и не только для потребностей отряда, но и монастырю дали. Сестры давали вина и лекарств для монастырских больных. Коридор вычистили, вымыли, привели в порядок уборные. Заплатили деньги за картофель, накупили за хорошие цены разных монастырских вязаний и ковров. Лед растаял. Из каких-то таинственных складов появилась недурная мебель, открыты были, кроме голых классов, другие комнаты — поменьше, поуютнее, с письменными столами и мягкими диванами…

Хорошо стало, тепло, ласково. Приютские ребятишки забегали на половину, занятую отрядом, за гостинцами. Молодые шаритки и девочки-ученицы заглядывали под разными предлогами в столовую, где собирались студенты-санитары и играли в шахматы, спорили, смеялись, пели. А когда в костеле шла служба и звуки органа залетали в классы и коридор, — во всем корпусе наступала странная, необычная тишина. Орган за каменными стенами звучал мягко, грустно и величаво. На окнах в холодном коридоре сидели сестры и студенты, молчали, слушали. Издалека доносился и падал в певучую речь органа глухой рокот канонады, загадочное, мутное эхо вражды человеческой. И чуть слышно отвечали ему тоненькие детские голоса, робким хором исполнявшие под аккомпанемент органа заученное песнопение…

Сжималось сердце болью невыразимой, немой печали…

Толстый доктор, колыхаясь в санитарке, сказал, вздыхая:

— Эх-хе-хе… вот и еще один этап пройден… Много ли остается их намою долю в книге судеб?

Картер, совсем еще зеленый юноша, безусый, жидкий, высунулся из санитарки, чтобы поглядеть на монастырь. Помолчал и тоже вздохнул.