Читать «Грузия (Рассказы)» онлайн - страница 80

— Встаньте, что вы все на полу-то валяетесь!

— Не орите, — сказала Аня и начала одеваться.

Надевая колготки, Аня вспомнила про ментоловый зубной порошок, и ей показалось, что она до ушей натянула колготки с ментолом — бр-р-р… — и все прошло.

Аня нарочно надела самое красивое — сиреневое платье — и села на табуретку напротив Параши. Параша смотрела прямо на нее деревянными глазами — постучать бы этими глазами друг о друга — получатся деревянные ложки — тук-тук. А сидит она свободно-свободно, удобно-удобно — воздух так и вьется вокруг нее, родной воздух Аниной комнаты. Что за духи у нее? Ане даже казалось, что запах все время чуть-чуть меняется. Параша — это дерево с ароматными цветами…

Нет:

— Белая сука.

— Что, простите?

— Белая сука, без единого пятнышка, с розовыми веками и с гладкой короткой шерстью.

— А?

— Она копошится в снегу, и снег как червивый. Холодная, белая, живая сука.

— Это вы мне? Про меня? А вы знаете, что я девица?

— Что — девица?

— Не что, а кто девица. Я девица.

— Что — девица?

— Ну, девушка.

— Это в смысле — девственница?

— Ну да. Как вы сказали? Живая сука?

— Белая сука. Как зубной порошок. Как здоровые зубы.

— Что?

— Ничего.

Аня хихикнула — белая сука… И вдруг до нее дошло.

— Что ты сказала?

— Что слышала.

— А твой муж?

— Это с которым ты вчера была на даче?

— Да, с которым я была на даче.

— А я согласилась на это замужество только при условии, что он меня не тронет.

На тумбочке стоял флакон с туалетной водой — больше ничего спиртного в доме не было. Аня взяла грязную чашку, в которой раньше было молоко, вылила в нее содержимое флакона и выпила. Парфюмерный запах разлился по всем внутренностям. «Наверное, у меня тело внутри пустое…»

— Ты за чем пришла? Что, это у вас, шутка такая?

— Да нет же. Я и не знала, что ты здесь живешь. И не шутка — так вышло.

— Но… Это правда?

— Что я говорила? Правда, правда.

— И, скажи, ты не чувствуешь некоторой… как бы это сказать… неполноценности? — Она еще не договорила, но уже поняла неприличную глупость своего вопроса. Параша! Параша — воплощенная полноценность и даже — как это? — самодовление… самодовлеющность… самодовлейство…

— Я знаю, девственность — естественное состояние человека.

— А рожать детей неестественно?

— А не было ли у тебя румянца на щеках?

— Ну был.

— А не была ли ты раза в два умнее?

— А что же, по-твоему, вот так вот, как вышла замуж, так и поглупела?

— Я думаю, не сразу, а через некоторое время. Ну?

— Неправда, неправда, все, что ты говоришь — неправда!

У Ани не слезы — кипяток брызнул из глаз.

— А хочешь — вместе подойдем к зеркалу? А ну, посмотри, у кого волосы гуще и длиннее. Вспомни, когда у тебя начали выпадать волосы — а?

— Нет! Нет! Нет! Такого не может быть! Ты дура, дура, убирайся вон!

— А ты теперь попробуй наоборот, попробуй!..

Что это за Параша такая, не человек, а одно расстройство…

Вдруг они обе притихли.

— А ты знаешь, сколько мне лет?

— Не знаю.

— Мне тридцать пять. Что?

Аня откинулась назад, а Параша наоборот наклонилась к ней.

— Эпические героини не стареют даже на восьмисотой странице… Ха-ха-ха… А почему, собственно, люди должны трахаться? Что они, все психи? Кто это придумал? Сама посуди — вся человеческая цивилизация так и пронизана любовной символикой, и даже, например, матерные слова тоже про это. Вот уж в самом деле — ругаться на чем свет стоит! А вот он на том и стоит… Даже дети родятся от того же… Ведь вы ничего не понимаете, для вас даже монах… Кто такой монах? — это человек, который не трахается. Да мне же в метро на людей смотреть неприлично — как подумаю, через какое место они на свет родились. А… А… А…