Читать «Грузия (Рассказы)» онлайн - страница 50

Ольга Комарова

Вот проплывает однажды мимо меня такая штука: я шла часов в семь домой с выставки и увидела на другой стороне улицы молодого человека, стоявшего скрючившись и прислонившись плечом к церковной ограде (знаешь, там церковь Рождества или Богоявления, не помню точно).

— Вам плохо?

Он поднял зеленоватое лицо и зашевелил губами, будто хотел в меня плюнуть. Я отступила на шаг, но протянула к нему руку.

Он сначала не отвечал, а потом произнес с трудом, будто языком выталкивая каждое слово из-за щеки:

— У меня пучит живот.

— И только-то?

— Нет, не только-то. У меня пучит живот во время церковной службы.

— Это глупая шутка.

— Какие шутки… в-в-в…

— Уйдите отсюда!

— Я — уйдите? Сказал бы я вам…

— Неужели так ужасно?

— Ужасно? Не то слово.

Он сжал виски руками.

— У вас живот пучит или голову?

— Господи, да отойдите же…

— Пожалуйста… Вы плачете?

— Господь Бог, оказывается шутник. А? Как вы думаете — в каком жанре он создал мир, и почему в его шедевре так много туповатого юмора?

— Замолчите.

— Я замолчу, разумеется, замолчу, но кто же скажет мне, что должен делать человек, если у него такое вот происходит в животе — выйти из храма или, может быть, облегчиться, не прерывая молитвы…

— Довольно, прекратите…

— Почему? Может, я из первых рук желаю получить ответ, Ты слышишь меня, Господи? А… Ух!

— Кошмар какой!

— Кошмар? Ну ладно еще я, а будь на моем месте женщина? А ведь могло случиться и такое… О!

— Что с вами?

— Я же сказал, у меня жутко пучит живот…

Молодой человек опять скрючился.

— А… Это больно?

— Да отойдите же вы от меня…

Я в растерянности снова перешла на свою сторону улицы и осталась стоять там, опустив глаза.

— Вы ждете меня, что ли?

Зелень сошла с его лица, а нос чуть покраснел.

— Вам легче?

— Вы верите в Бога?

— Я?

— Вот представьте себе — вот земля, да? А на земле вот такие вот пипочки — так? Это церкви.

Он присел на корточки и стал делать рукой так, будто расставлял на асфальте маленькие домики.

— Ап! Ап! Ап! Сорок сороков — и больше, да? И каждый день в них что-то происходит, то есть, как на фабрике — постоянная переработка хлеба и вина в самые что ни на есть реальные Христово тело и кровь в полном соответствии с православным богословием. Мы вот как бы все собираемся и сообща лепим человечка из хлеба. Господь Иисус Христос как хлебный человечек — это ли не пример тяжеловесной идиотичности вселенского разума…

— Я не хочу этого слушать…

— Однако слушаете… Это еще не все! Потом мы его едим! Один большой такой хлебный человечек (он же Богочеловек), и мы его кусаем… вот…

— Только не надо становиться на четвереньки. Козленочком станешь. Или собачкой.

— Ягненочком… Конечно, ягненочком. Священником, да. Я стану священником. Я тоже хочу вот это вот все делать!

Он теперь колотил по асфальту кулаком, расплющивая зачем-то невидимые церковки.