Читать «Гроза над Шелонью» онлайн - страница 6

Дородная красивая хозяйка вынесла из погреба запотевшую крынку молока и поставила на стол. За подол матери держалась двухлетняя синеглазая девочка с льняной головкой. У женщины, когда она накрывала стол, дрожали руки. С нескрываемой душевной болью она спросила гостя:

— Что же это теперь будет, товарищ? Поглядите, что деется: все идут, идут. Ой, как идут! По чаще, по буреломам, по трясинам да проселкам. Сколько их — не перечесть! — Она помолчала и затем, как бы гневно и требовательно, сказала, глянув в глаза Корневу: — Аль все уходить будем?

Хозяин сдержанно молчал, не перебивал жену. По щекам женщины текли тяжелые слезы. Приго-рюнясь, она продолжала:

— Всем ведь не уйти, да и сиротой покидать родную землю негоже. Тут и отцовский погост, гут и тропка — все свое. Родина! — Она вздохнула и тихо закончила: — Не подстать русскому кориться немцу. Изводить его надо, а как?

Корнев повернулся к хозяину и сказал с радостным удивлением:

— Молодец у тебя жена, Микола.

Крестьянин любовно взглянул на жену.

— Она у меня 'умная, — сдержанно отозвался он. — И мой разговор будет о том же. Как же теперь быть, что теперь делать, Денис Иванович? Посуди сам: двадцать четыре года мы по-новому, по-советски отжили. Вывел нас товарищ Сталин к светлой доброй жизни. Не отступимся мы от советской власти, не оторвешь сердце от нашего тела. А вот нашлись вороги — замахиваются отнять. Тяжело нам, Денис Иванович. Кровь, муки, голод несут сюда немцы! — голос крестьянина гневно задрожал: — А тут бегут, бегут. До чего же дожили? -

Корневу стало не по себе. Обида, прозвучавшая в речи хозяина, больно уколола его сердце. Однако он терпеливо выждал, давая крестьянину излить накопившуюся на душе горечь.

— Как воры, как грабители в дом доброго хозяина, ворвались немцы в нашу отцовщину, — продолжал колхозник.—Думают они покорить нас, русских людей. Не выйдет им это! Пройдет немец нашу землю, сядет, на ней — пусть на.год, на два, а все равно не взять ему русского человека. Кипит наш народ, Денис Иванович. Поднимается он за советскую власть. Самая суть: нам, мужикам, кремень да кресало нужны хорошие...

Корнев улыбнулся, кивнул головой.

— Кремень да кресало, — повторил крестьянин, довольный тем, что его поняли. — А там пойдет пластать. Весь край пожаром займется. Ты, Денис Иванович, помоги советом: как тут быть, куда податься?

— Что же. об этом надо подумать. Сдается мне, — наклонился к столу Корнев, — тебе не след уходить. Ты председатель колхоза, тебе с народом тут и оставаться.

— Разве ж можно это? Моя совесть не стерпит немца, — с гневом воскликнул Микола. — Да и что с таким супостатом поделаешь: немец хитер, упорист больно.

Корнев вздохнул.

— Да, темная сила идет на Русь. Трудно будет, Микола. — И словно встряхнувшись, сбросив тяжелое раздумье, сказал охрипшим голосом: — Что ж, что хитер немец! Хитра лиса, да в силки угождает. Упрям немец, да—русский терпеливее, норовистее. Это верно, все будет: и голод, и муки. Но запомни, самое тяжелое не голод, не муки. Это переборем! Самое тяжелое это утерять советскую власть. Вот что нужно отстоять! Вот о чем говорил товарищ Сталии. — Корнев выразительно посмотрел на крестьянина.