Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 86

Михаил Тариелович не принадлежал к тем, кто готов «перешибить плетью обух» и вообще рубить сплеча. Основным принципом его деятельности была постепенность, но отнюдь не как категория времени, а как способ действий, позволяющий избежать ломки и потрясений. По времени постепенность Лорис-Меликова как раз довольно быстрая — первый шаг к преобразованиям, намеченным еще в самом общем, недостаточно разработанном виде, он делает спустя два месяца после нового назначения, представив свой всеподданнейший доклад царю (см. док. № 36).

По своему содержанию доклад диктатора не столько отчетного, сколько программного характера. Однако и сам краткий отчет главы Верховной распорядительной комиссии заслуживает отдельного внимания: он дает представление о понимании им текущего, о его тактике и стратегии. Ссылаясь на указ 12 февраля 1880 г., Лорис-Меликов говорит о двух сторонах в работе комиссии в истекший период. Он весьма кратко рассказывает о той из них, что решала полицейски-охранительные задачи, перечислив достигнутое: объединение «разрозненной доныне деятельности полицейских и жандармских чинов», более целесообразное устройство розыскной части в столице, ускоренное продвижении дознаний по государственным преступлениям, наведении единообразия в основаниях административной высылки, пересмотре дел по государственным преступлениям и т. д. Остальная часть доклада посвящена «другой стороне» деятельности комиссии, направленной к «изучению разнородных причин, приведших нас к настоящему затруднительному положению, к разъяснениям настроения общества, равнодушное отношение которого к происходящим событиям во многом парализовало принимавшиеся до сих пор меры, и, наконец, к изысканию тех способов, кои могли бы служить к достижению желаемой цели — восстановления потрясенного порядка»^319.

Но указ императора 12 февраля подобной задачи не имел в виду. Лорис-Меликов, как уже говорилось, на первом же заседании подведомственной ему комиссии поставил ее самочинно. В своем докладе он говорит о ней как якобы изначально предусмотренной, заявив, что указ об учреждении Верховной распорядительной комиссии успокоил благомыслящие элементы общества, «наметив решимость правительства не останавливаться на одних мерах внешнего свойства». Но в тексте Устава нет и намека на иные, кроме полицейских, меры. Можно предположить, что в своих ежедневных встречах с царем диктатор неоднократно затрагивал вопрос об этом, не имевшемся поначалу в виду направлении деятельности комиссии и мог считать, что Александр II его доводы усвоил как свои собственные. Однако, отчитываясь о двух сторонах своей деятельности, как вполне равноправно узаконенных, докладчик в заключение просит дозволения высказаться с откровенностью «до конца» и снова доказывает то, что рке заявлял как некую аксиому. Он (в который раз!) объясняет, что комиссия, которую возглавляет, «не может и не должна ограничиваться только изысканием и приведением в исполнение мер чисто полицейского характера. Восстановление потрясенного порядка и прочное ограждение спокойствия требуют мероприятий государственных»^320.