Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 82

Судя по журналам Верховной распорядительной комиссии, состоялось всего пять ее совещаний: первое — 4 марта, последнее — 1 мая 1880 г. Длились они по 2,5—3 часа. Человек дела, Михаил Та-риелович не был любителем заседаний. Летом комиссия вообще не собиралась, хотя и работала. Она оказалась не распорядительным, а исполнительным органом, выполняя поручения начальника. Анали-

^

зируя работу Верховной распорядительной комиссии и предлагаемые ею меры, историк справедливо заключает, что «они были направлены к одной цели — к созданию более эффективной системы репрессий», но одновременно содействовали и «ослаблению системы полицейского террора»^305.

Лорис-Меликов во главу угла ставил строгое соблюдение законности. Соответствие закону было основным критерием проведенной по его поручению ревизии делопроизводства по политическим обвинениям, административной ссылки и надзора, а также тюремного заключения. Не случайно в комиссии под его началом оказалась группа видных юристов и судебных деятелей, правоведов по образованию (К.П. Победоносцев, М.С. Каханов, П.А. Марков, М.Е. Ковалевский, И.И. Шамшин). Разные по политическим убеждениям, они одинаково почитали закон, не оправдывая его нарушения целями охраны государственного порядка. В этом смысле комиссия действовала единодушно.

Но в той борьбе, что развернулась в стране, невозможно было строго следовать установленным законам. И если революционеры, начав войну с существующим порядком, постоянно нарушали общечеловеческие нравственные нормы, то и власть, стремясь сокрушить заговорщиков, сплошь и рядом преступала мораль и закон. В борьбе диктатора с революционным движением беззакония стало меньше, и прежде всего в столице, но оно — особенно на местах — не исчезло, слишком велика была сила инерции. На заседаниях Верховной распорядительной комиссии неоднократно ставился вопрос о «пользе установления более осторожного, чем ныне, отношения власти к арестам и высылке», однако на практике такая осторожность внедрялась с большим трудом. Из 113 лиц по списку, представленному Лорис-Меликову петербургским градоначальником А.Е. Зуровым в феврале 1880 г., лишь 30 были высланы из столицы, а 5 сосланы в Сибирь, по отношению к остальным глава Верховной распорядительной комиссии распорядился «ничего не предпринимать».

В деле публициста «Отечественных записок» Н.Ф. Анненского формальных оснований полицейское дознание не обнаружило, как не обнаружило их и в деле известного книгоиздателя Ф.Ф. Павленкова: имелись лишь доносы о «содействии их антиправительственному движению» . Однако по приказу Лорис-Меликова они отправлялись в Сибирь как «политически неблагонадежные»^306.