Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 73

Уже при встрече с Лорис-Меликовым 10 февраля Милютин уловил, что тот «понял свою новую роль не в значении только председателя следственной комиссии, а в смысле диктатора, которому как бы подчиняются все власти, все министры». В то же время граф «выражался с негодованием о разных крутых драконовских мерах, которые навязывают ему с разных сторон»^{267. Михаил Тариелович не ошибся: полномочия ему предоставлялись диктаторские. В указе Александра II Правительствующему сенату об учреждении Верховной распорядительной комиссии и назначении ее начальником Лорис-Меликова (подписанном 12 февраля) об этом было сказано вполне определенно. По этому указу все требования начальника Верховной распорядительной комиссии по делам охранения государственного порядка и общественного спокойствия «подлежат немедленному исполнению как местными начальствами, генерал-губернаторами, губернаторами и градоначальниками, так и со стороны всех ведомств, не исключая военного». Лорис-Меликову в его новом статусе предоставлялось «делать все распоряжения и принимать вообще все меры, которые он признает необходимым для охранения государственного порядка и общественного спокойствия как в Санкт-Петербурге, так и в других местностях Империи», а его распоряжения «должны подлежать безусловному выполнению всеми и каждым и могут быть отменены только им самим или особым Высочайшим повелением»268.}

Первой акцией графа Лорис-Меликова на новом посту стало обращение к обществу. Заявив, что сознает всю сложность предстоящей деятельности и лежащей на нем ответственности, начальник Верховной распорядительной комиссии обещал «не допускать ни малейшею послабления и не останавливаться ни перед какими строгими мерами для наказания преступных действий», но «успокоить и оградить законные интересы его здравомыслящей части». «На пом^еР^жкУ общества смотрю, как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни»^269.

В доказательство политиканства и демагогии Лорис-Меликова один из советских исследователей ссылается на то, что текст этого первого заявления диктатора был написан «реакционным публицистом суво-ринского «Нового времени» К. Скальковским, взявшим «с согласия Лорис-Меликова» за образец прокламацию Луи Наполеона^{270. Брат секретаря канцелярии Лорис-Меликова А.А. Скальковского в своих воспоминаниях, на которые опирается историк, свидетельствовал, что граф обратился к нему за помощью, ссылаясь на свою некомпетентность в такого рода акциях. Ничего необычного в таком обращении не было. Деятели столь высокого ранга исходящих от них документов, как правило, сами не писали — для этого существовали особые чиновники, прообраз референтов и спичрайтеров нашего времени: им указывалась тема и направление ее развития. Естественно, что, когда речь зашла о публичном выступлении перед населением, Лорис-Ме-ликов обратился не к чиновнику (каким был его секретарь А.А. Скаль-ковский), а к публицисту газеты, тогда еще вполне либеральной. В обращении нашла выражение главная идея Лорис-Меликова, со всей определенностью сформулированная в его отчетном докладе царю о Харьковском генерал-губернаторстве и проявившаяся в его последующей практике, — идея союза общества и власти, обретения властью силы в общественной поддержке, без которой она не сможет справиться с внутренней смутой. Характерно, что Михаил Тариелович весьма требовательно отнесся к представленному тексту, забраковав его первый вариант, добиваясь, чтобы его мысль была выражена именно так, как ему представляется нужным271.}