Читать «Госпожа сочинительница (новеллы)» онлайн - страница 203

Елена Арсеньева

Что касаемо обрядов… У них была маленькая тайна. Это придумала Зинаида Николаевна. Она говорила: раз историческая Церковь так несовершенна, будем создавать новую Церковь. Такая мысль могла родиться только в голове у дамы. Они начали совершать дома некое подобие малого богослужения. Ставилось вино, цветы, виноград, читались какие-то импровизированные молитвы – это была как бы евхаристия…

Однако Дягилев тоже был не лыком шит. Немало сил потратил он на то, чтобы рассорить своего кузена с Мережковскими. Вдобавок Зинаида сама навредила себе, когда заметила взаимную склонность Димы и Дмитрия Сергеевича и попыталась повернуть событие в русло, увы, быта, а не жизни. В русло столь презираемой ею привычки! Поступила, как самая настоящая женщина

И потеряла Дмитрия, так и не заполучив его.

Философов из Крыма чуть ли не на перекладных примчался к кузену Сереже и попросил сексуального убежища. Он даже сказывался больным, только бы Мережковские оставили его в покое! Дягилев спрятал его на своей квартире и выставил кордоны, которые пресекали все попытки Мережковского выяснить отношения. Что характерно: ни Дима, ни Зинаида не открыли Дмитрию Сергеевичу, из-за чего произошел столь внезапный, с его точки зрения, и совершенно необъяснимый разрыв.

Возненавидев Дягилева, который охранял Философова похлеще, чем Цербер – вход и выход из Аида, и обвинив в разрыве именно его, Мережковские прекратили всякие отношения с Дягилевым. Вскоре Сергей Петрович и Философов отбыли за границу.

Падают капли жаркие, Робко, с мирным лепетом. Мысли – такие яркие… Сердце полно – трепетом. Травы шепчутся сонные… Нежной веет скукою… Мысли мои – возмущенные, Сердце горит – мукою… И молчанье вечернее, Сонное, отрадное, Ранит еще безмернее Сердце мое жадное…

И тут на голову «распавшейся семьи» обрушились один за другим еще два очень сильных удара. В 1903 году собрания Религиозного общества были запрещены указом Святейшего Синода, и в том же году умерла мать Зинаиды Николаевны.

И Зиночка, и ее сестры (кстати, у нее были две сестры, и обе так и не вышли замуж, как странно, да?) очень переживали смерть матери. В это время рядом с Зинаидой был Дмитрий Сергеевич – и вернувшийся из-за границы Философов (они снова сблизились, но, увы, только на тех условиях, которые предлагал Дима.) Впрочем, Зинаида готова была на все, лишь бы не потерять его. Зато с тех пор они уже не разлучались в течение пятнадцати лет.

Память о том вечере, чуть не погубившем их отношения, сохранилась только в стихах:

Вечер был ясный, предвесенний, холодный, зеленая небесная высота – тиха. И был тот вечер – Господу неугодный, была годовщина нашего невольного греха. В этот вечер, будто стеклянный – звонкий, на воспоминание и боль мы осуждены. И глянул из-за угла месяц тонкий нам в глаза с нехорошей, с левой стороны. В этот вечер, в этот вечер веселый, смеялся месяц, узкий, как золотая нить. Люди вынесли гроб, белый, тяжелый, и на дроги с усилием старались положить. Мы думали о том, что есть у нас брат – Иуда, что предал он на грех, на кровь – не нас… Но не страшен нам вечер; мы ждем чуда, ибо сердце у нас острое, как алмаз.