Читать «Горький привкус счастья» онлайн - страница 53

– Что с твоим психотерапевтом?

– Лагунов напрочь отказался от сеансов. А мы, сами знаете, без его согласия ничего не можем сделать.

Почему Лагунов отказался от помощи Степанкова, Саша догадалась сразу. Он боялся назвать имя женщины, выдать виновницу ДТП. Может, так и должен поступать настоящий мужчина? Не выдать, не предать, защищать и беречь женщину? Даже такой ценой.

В палату Лагунова она зашла в последнюю очередь, окончив утренний обход. Пациентку с восьмой направила на рентген позвоночника, в девятой – двух больных надо готовить с понедельника на выписку, в остальных палатах – новенькие. Тереховой повторить анализ крови. У Глазунова снова повысился сахар в крови. Нужна консультация эндокринолога.

Саша придвинула стульчик поближе к кровати Лагунова и сосчитала пульс. Ни на ее присутствие, ни на прикосновение руки Роман никак не отреагировал.

– Все вы правильно делаете. Умереть куда проще, чем исправить то, что еще можно исправить. Правильно. Все вас жалеют: сестрички, нянечки, и у заведующего вы на первом плане. О родных я даже не говорю. У вас личное горе. Я не вправе вас, Роман, обвинять и выяснять степень вашей вины. Это больше по вашей части. Но прежде чем начать себя жалеть, почему вы не поинтересовались, как живет семья той женщины? Сколько у нее детей осталось? Что они едят? Во что одеваются? Да что я вам говорю, – Саша прервала монолог.

Она не имеет права так говорить. У нее только одно право – лечить. И вовсе не душу, а прежде всего – тело. Какой врач лечит душу? И можно ли вылечить, очистить душу таблетками?

Лагунов по-прежнему лежал в своей излюбленной позе. Не шевелясь, не подавая ни малейших признаков жизни, он устремил взгляд в пространство, как будто рассматривал что-то важное, доступное только ему одному. Со стороны могло даже показаться, что Роман не понял ни одного слова из того, что она сказала.

– Нет у вас, Роман, никакого горя. Только космическая жалость к себе одному. Потому, что нарушилась ваша размеренная, удобная вам жизнь. Вот вы и сникли. И мне вас нисколько не жаль. Вас жалеть просто не за что. За трусость и эгоизм нечего жалеть.

Она резко встала со стула. Ей никто не давал права говорить таким тоном. Никто. Это она считает, что жалость к себе родному – замаскированный эгоизм. Но Лагунов, этот молодой и беспомощный человек, думает по-другому. Она не имеет права его осуждать, а тем более судить. Разговаривать подобным тоном с пациентом она тоже не имеет права. На минуту ей стало стыдно своей слабости.

– Александра… – Лагунов резко подтянулся на локтях. Он опять не помнил ее отчества. Да, собственно, и не пытался его запоминать. Зачем? Ни обращаться за помощью, ни тем более разговаривать с лечащим врачом он не собирался. Спина нестерпимо заныла, и он снова опустился на постель.