Читать «Горькая соль войны» онлайн - страница 91

В отличие от нескольких стариков, прислушивающихся к репродуктору, Шарун знал, что кроется за этими скупыми словами. Немцы шли на город, до их появления на улицах оставались считанные дни, а быть может, время уже шло на часы. Сейчас танковый молох германской армии дожевывал советских бойцов, пытающихся оказать сопротивление, и готовился к прыжку на Сталинград. В дубовых рощах Паньшино и Трехостровской гремели котелки и слышалась немецкая речь.

В такое время отсиживаться в тылу просто неприлично. Впрочем, была еще одна причина, по которой Ивану Николаевичу было лучше в армии. Бывший детдомовец, он свободнее чувствовал себя в коллективе. Он привык к тому, что его окружают люди, с которыми просто и хорошо, которые знают чувство локтя и поддержат в трудное время, не дадут скиснуть, струсить и проявить слабость. За месяцы войны он привык к четкому армейскому делению, к тому, что приказы не обсуждаются, в полку Шарун был, как патрон в обойме. Он уже немного отвык от вольной гражданской жизни, а иногда даже радовался тому, что не женат: не дай бог, убьют — плакать будет некому.

В отделении милиции за маленьким окошком, похожим на окно заводской кассы, сидел толстенький, суетливый сержант.

— Вы к кому? — поинтересовался он.

Шарун показал ему новенькое удостоверение.

— А-аа, — понимающе сказал дежурный. — Так нет никого, все на происшествии.

— А что случилось?

— Да придурки какие-то пытались грабануть пивную Горликбеза на Медведицкой, — доложил дежурный. — Пальбу открыли. Вон буфетчик сидит, заявление пишет!

В углу коридора за столом на расшатанном стуле сидел лысый человечек и, пугливо оглядываясь по сторонам, что-то писал.

Из сбивчивого и взволнованного рассказа буфетчика Никитина Федора Антоновича Шарун уяснил картину произошедшего. Около трех часов дня в пивную вошли одновременно шесть молодых парней. В это время в пивной было человек двадцать рабочих. Двое встали на дверях, остальные рассыпались по пивной. Неожиданно все они достали оружие. Один из них в кожаном пиджаке, по виду армянин, подскочил к стойке и наставил на буфетчика револьвер, похоже «смит-вессон». Федор Антонович бросился в подсобные помещения, но армянин его перехватил, а второй грабитель высокого роста с белой повязкой на одном глазу сунул ему под ребра наган и сказал: «Давай деньги, сволочь! Шлепну ведь». Грабителями верховодил именно он. Остальные его беспрекословно слушались. Федор Антонович отдал одноглазому выручку в сумме девятисот рублей, армянин взял зимбиль, принадлежащий пивной, положил туда с полок несколько бутылок вина, и все грабители быстро выбежали из пивной и завернули за угол другой улицы.

— У одноглазого, — спросил Шарун, — какой глаз был завязан?

Буфетчик подумал.

— Вроде бы левый, — неуверенно сказал он.

Одноглазый, армянин… Похоже, что мальчики и в самом деле готовы на все, чтобы достать денег и выбраться из города. Понятное дело, наследили они в Сталинграде достаточно, такие вещи не прощают. И компанию славную сколотили — все, как на подбор, с оружием.