Читать «Горькая соль войны» онлайн - страница 22
Сергей Николаевич Синякин
— За возвращение, — предложил тост старшина. — За удачу!
— Пей, — сказал лейтенант, не обращая на слова старшины внимания. — Упокой его душу, господи! — а когда Михайличенко выпил, лейтенант тихо спросил: — Финку-то по дороге потерял?
— Потерял, — хмуро сказал сержант.
— Я так и понял, когда увидел, что ты на него навалился, — вздохнул лейтенант. — Ты успокойся, Михаил Кузьмич. Что тут поделать — война! Ну, не вынесли бы мы всех! Не сумели бы! Белякова ведь тоже зацепило!
Михайличенко все понимал, и все равно у него было гадко и паскудно на душе.
Около шести часов утра Михайличенко вдруг закричал, забился во сне, старшина торопливо подсел к нему:
— Ты чего, Мишка? Ты чего? Может, на воздух надо?
Михайличенко сел, помотал головой, жалобно глянул на старшину:
— У тебя водка есть?
Старшина служил в должности не первый день, у него, как у обозного жида, всегда все было, пусть и понемногу.
Михаил выпил, посидел, пережидая сладкий и спасительный ожог в желудке.
— Чего поднялся-то? Заорал, заполошился… — сказал старшина. — Сон страшный приснился?
Михайличенко кивнул.
— Сон, — сказал он медленно. — Такой, понимаешь, сон — до смерти его не забуду!
— Забудешь! — почти весело обнадежил его старшина и услужливо протянул дымящуюся уже трофейную сигарету. — Вот победим, только хорошее во сне видеть будем!
Исход
Немцы пришли в поселок неожиданно.
Вдруг стихли выстрелы и во дворе послышался чужой говор. Группа немцев в пыльных сапогах с короткими голенищами, в мышиного цвета форме, с закатанными рукавами пропотевших кителей прошла по двору, внимательно оглядываясь по сторонам и держа автоматы наготове, а потом вышла, аккуратно прикрыв за собой калитку. На улице офицер выстрелил из пистолета, и из развалин домов торопливо выползло несколько красноармейцев без оружия и в новых еще необмятых шинелях. Это они пришли в город недавним пополнением, даже винтовок не успели получить. Немцы не стали их даже обыскивать, выстроили, показали рукой на запад и потрусили неторопливо прочь, взяв направление к Волге.
Красноармейцы посовещались и пошли в указанном немцами направлении. Больше их Витька не видел.
Через несколько дней немцы пришли снова и стали всех выгонять из домов. Они что-то говорили по-немецки, показывая рукой на запад: «West! West! Weg!» Семья Быченко пошла со всеми. Внезапно начался обстрел. Витька упал в канаву. Страх не давал поднять голову, и он не знал, что с остальными. Когда наступила тишина, он все-таки поднял голову и с радостью увидел, что все живы.
Они торопливо спустились в овраг. Мать несла на руках хныкающего Валерку. В овраге был поставлен навес, а под навесом лежали раненые красноармейцы. Их было много, и в воздухе стоял запах крови и йода. Один из них — седой и крупный — все время стонал и просил пить.
Витька беспомощно оглянулся на мать.
Вода в Мечетке была мутная и вонючая, она совсем не годилась для питья.
— Не надо! — сказала мать. — Нельзя ему.
— Ему уже ничем не поможешь, — сказал дед. Губы его дрожали.
Потом они шли по степи. Навстречу двигались колонны немцев. Витька подумал, что если немцы выйдут на красноармейцев, то тем будет очень плохо. И еще он подумал, что отец тоже воюет и, может, сейчас тоже лежит под каким-нибудь навесом и просит пить, а ему не дают. От этих мыслей Витьке стало совсем плохо, и он заплакал. Дед взял его за руку и повел за собой. Мать с Валеркой шла чуть впереди. Иногда, поравнявшись с нею, немцы свистели, кричали что-то на своем языке и весело гоготали.