Читать «Город отравленных душ» онлайн - страница 90

25. Ещё один Тайный Совет

После отъезда Столбовой на материк, члены Совета по распространению загадочного дефицитного в наше время плода, не собирались в тесном кругу. Потребность в этом назрела, когда один из членов — Любовь Николаевна Лазатина почувствовала, что после съеденного кусочка загадочного плода, она сильно влюбилась в местного фотохудожника. Нет, она и прежде влюблялась, даже за пределами города и округа, скажем, в далеком Санкт-Петербурге, но то была скорее платоническая любовь, чем физиологическая.

«Плод, оказывается, выкристаллизирует физиологическую влюбленность», — решила Лазатина и надумала собрать еще одно заседание Тайного Совета. Да, в своих дневниковых записях именно с большой буквы Любовь Николаевна писала название сообщества, которое теперь, по воле судьбы, вернее после отъезда Столбовой, она возглавляла.

Был воскресный день, шел реденький снег. Календарная зима еще не пришла, но северный край давно схвачен холодом.

Сидели в большом, гулком читальном зале библиотеки. На стеллажах книги, в просветах, на стенах рисунки. Библиотека для юных читателей по времени уже была закрыта. За окном серые, северные жидкие сумерки. Снег кружится, как стриженные кусочки белых девичьих локонов. Так этот снег, в крайнем случае, представлялся художнику Мерунову, восседавшему в центре стола. Пили чай, ждали прихода Вершковой — руководителя самого крупного детского учреждения в городе.

Перекидывались мнениями о последних событиях в городе. Более всех возмущал факт резкого повышения стоимости молока, соков, мясных и других продуктов.

— Эти богатые хотят нас уморить, — изрек глубокомысленно художник Мерунов, встряхнув седой гривой на голове. — Мы, мужчины без молока обойдемся, без другого — нет, а вот каково деткам?

— Бес пошлости, Михаил Евсеевич, — вставила Лазатина. — То, другое для мужчин всегда найдется, а вот коровье молоко, действительно, для детей нужно. Как же без него мы воспитаем здоровое поколение?

— Нажива всем правит. А это большой грех! — с пугающей прямотой произнесла верующая работница литературного музея Тотке.

— Надо с этим бороться, но как — просто ума не приложу! — созналась, беспомощно лупая большими карими глазами Лазатина.

Никто ей не возразил, ни ответил — в дверях показалась, всеми ожидаемая, Вершкова.

— Мне недавно привиделось во сне поле нашего бытия, и над ним лик Абрамовича с рогами, — сказал художник. — Впечатлительная картина, но ее художественно трудно воссоздать, потому что пространство бытия пульсировало, как живое облачное сердце.

— Наливайте горячего чая и приступим к обсуждению перезревшего вопроса о распространении загадочного, очень дефицитного плода, — сказала Лазатина, вовсе проигнорировав вещий сон художника. — Кто, что может сказать по этому вопросу?

После небольшой паузы, Вершкова, чувствуя небольшую вину за опоздание, решила высказаться первой. — Я провела некоторое исследование и оно не в нашу, общечеловеческую пользу. Детки плод охотно поедают, наступает у них заметное просветление, даже интеллектуальный подскок. Но родители, в большинстве совеем, при поедании плода, реагируют мало и вяло. Возможно, что воздействие этого дива в них прорастет позже. Не могу на этот счет сказать точно.