Читать «Город грехов» онлайн - страница 7

С террасы открывался вид на город, похожий на некое чешуйчатое чудовище с крыльями, выползшее из воды на берег. С востока к городу подступало море, с севера — болотные топи и трясины, с юга — горы, стоявшие наподобие стены, а с запада — почти безлюдная пустыня.

— Не спится?..

Писатель оглянулся. У балюстрады стоял историк и листал какую-то книгу. Он жил с женой в пустующей комнате археолога. Детей у них не было.

Глянув на писателя, историк отвел взгляд.

Выглядел писатель ужасно. Голова его свесилась набок, одной рукой он держался за сердце, другая же была бессильно опущена.

Историк догадался, что писателю дурно. И он не ошибся. У писателя был обморок.

Историк взял писателя за руку.

Писатель очнулся, однако вид у него был как у покойника и речь путанная.

«И все же он сказал даже больше, чем мне хотелось бы… надо бы выразить ему сочувствие… одно время я был безумно влюблен в его жену, помню, даже писал одноактные пьески для нее, надо сказать, с выраженной индивидуальностью и стилем… правда, меня упрекали в страсти к перечислениям и каталогам… кстати, из-за нее я стал проявлять интерес к истории… и оставил поэзию, этот сладостный обман, хотя и история часто лжет и замалчивает, не говорит всю правду до конца… — Историк обратил внимание на подозрительного незнакомца в плаще, который стоял на углу улицы у афишной тумбы. Он подошел слишком близко к афише, и ему пришлось слегка откинуть голову, чтобы рассмотреть ее. — Где я мог его видеть?.. — подумал историк. Незнакомец был высокий, худощавый, немного сутулый, с бледным лицом в ореоле рыжих волос. — Чем-то он похож на меня, но, признаюсь, я не чувствую себя особенно польщенным этим сходством… кто он?.. наверное, поэт… певец зла и ужасов, испытывающий неуверенность в будущем, безверие и отчаяние… и, по всей видимости, страдает бессонницей, как и я… еще один проклятый поэт, известный среди неизвестных… автор поэмы в стихах о странствиях души в поисках спасения… трудно представить себе нечто более зловещее, нежели те картины, которые рисуют эти пророки перед взором читателей… хотя жесты, движения, повадка выдают в нем актера… что его так рассмешило?.. неуместность его смеха очевидна… играет роль злодея… желает зла и творит добро… пугает и прельщает… он и палач, и жертва… достоин проклятия и сочувствия… утром он весел и приветлив, вечером — не в духе… сегодня смеется, ему пролилась милость с небес, завтра рыдает, прячет скорбное и мокрое от слез лицо в раскрытые ладони… вот, в сущности, и все, что я могу сказать о нем… как, впрочем, и о себе… — Историк попытался рассмеяться, но получилась лишь вымученная гримаса. Еще одна попытка закончилась каким-то судорожным всхлипом. — Он радуется, а мне тревожно… ночью я опять слышал этот странный подземный гул, напоминающий глухое урчание… творится что-то странное и страшное… подобало бы мне не смеяться, а трепетать и скорбеть перед бедствиями и несчастьями, готовыми стереть город с лица земли, о чем твердит молва и пишут в газетах… что-то будет… что?.. не знаю и боюсь узнать…»