Читать «Город грехов» онлайн - страница 46

Вокруг лежали пески.

Писатель шел и досматривал сон, который производил впечатление какой-то нарочитости и преувеличенности.

«Странный сон… он напомнил мне историю женщины, которая спасла меня от стаи бродячих собак… в этой битве я сам был похож на собаку и вытерпел то, что другие терпят ради тщеславия и себе на погибель… весь в шрамах от когтей и зубов я стал для женщины еще привлекательнее… несколько дней длился наш роман… женщина была похожа то на нимфу в пене простыней, то на змею, укрощенную заклинаниями… но, увы, я с детства боялся воды и змей… однажды я ушел из дома и не вернулся… я удалился от соблазна зрелищ и притворства, и устранил все, что меня к ним привязывало… я с легкостью оставил бы и жизнь, которую успел уже сделать для себя ненужной, хотя был еще молод, а для молодых людей удовольствия плоти являются почти смыслом жизни… я увлекся писательством… днем я пас коз на Лысой горе, а ночью писал, не ведая намерений того невидимого врага, который побуждает людей употреблять этот божий дар совсем не так, как хотел бог…»

Услышав смех за спиной, писатель обернулся и, увидев незнакомца в плаще, невольно сел.

Он сидел и смотрел в лицо незнакомцу, забывая дышать.

Незнакомец производил впечатление.

— Можешь ничего не говорить… я знаю, кто ты и откуда идешь… — сказал незнакомец.

— Я скиталец… иду оттуда, туда… — Писатель говорил так, словно кто-то подсказывал ему слова. Он почти все рассказал незнакомцу о себе, даже то, как попал в тюрьму за бродяжничество, где нашел убежище от соблазнов, искушений и дурных помыслов. Тюрьма была для него местом отдохновения, как пустыня для пустынножителей. В тесной камере он гулял под сенью галерей и портиков, ведущих на небо, где его ждал бог и ангельское обличье.

Умолчал писатель только о Маргарите, жене Вагнера, начальника тюрьмы.

Незнакомец вдруг наполнил свой рот смехом и исчез, не оставив следа.

Писатель понял, что сходит с ума и видит то, что гадательно. Цвет лица у него изменился, сознание помутилось, он упал лицом вниз на песок, на котором тени засохшей смоквы исполняли траурный танец.

Прискорбное и достойное жалости зрелище…

В беспамятстве писатель побывал в преисподней, потом вознесся на небо, где увидел бога лицом к лицу таким, каким он явился евреям после крестной казни.

— Таким же он и придет, чтобы его узнали те, которые его изранили… он не будет другим, хотя и явится по-другому… — пробормотал писатель и очнулся. — Странно… никого… а ведь я видел его… и так ясно… не знаю, чего он ждал от меня?.. платы за то, что я все еще живу, не умер?.. и все еще завишу от желаний плоти…

Писатель еще долго жаловался, говорил с богом, пытался убедить его, что люди не для несчастья рождены и не для унижения.

— Боже, почему ты сотворил людей и забыл о них?.. а если это был не ты, то кто?..

Писатель встал на ноги, огляделся.

«Вот она вся жизнь человека… — размышлял он. — Путь из утробы матери до утробы могилы, в которой надежда станет отчаянием… смерть все лишает смысла… и судей на суде она делает глупцами… она заводит человека в пустоту, в кромешный мрак… и оставляет тень вместо человека… и где человек?.. увидит ли он бога?.. испытает ли он блаженство, лишившись плоти?.. но к чему мои путаные и невнятные размышления?.. размышления преступника… или соучастника в преступном… писатели виновны и в смерти бога, и в изгнании человека из рая…»