Читать «Город грехов» онлайн - страница 136

— Я смотрю, вы затаили на меня обиду… почему вы замолчали?.. куда же вы?.. ушел… — писатель покружил на месте и замер, остолбенел.

— Что с тобой… что ты увидел?..

— Я увидел блаженную в зарослях мирта… — заикаясь, заговорил писатель.

— Ты сошел с ума…

— Говорят, вы прокляли город… — заговорил прохожий.

— Не он проклял город, а мэр… и проклятие вот-вот должно исполниться… а место, где стоял город, станут называть ямой, входом в преисподнюю… — сказал прохожий в плаще, высокий, худой.

— Так проклятие уже исполнилось?.. — артист, изобразив на лице недоумение. — Где же он?.. исчез… куда они все исчезают?.. появляются ниоткуда и так же таинственно исчезают… ты не видел, куда исчез незнакомец в плаще?..

— Нет…

— Издали бог поднимет руку, и город рухнет в яму… — Артист поднял руки. — Я видел гибель города в видении… помню, был день и вдруг нашел мрак и ужас… чудовище Левиафан глухо зарычало и пожрало город и всех его жителей…

— Что поделаешь, человек смертен и рожден страдать… и спасутся лишь те, кто скорбел… — заговорил старик в очках. Он использовал обычные слова, но звучали они как-то необычно.

— Что там за толпа?..

— Ораторы играют словами…

— А люди верят и подчиняют себя обстоятельствам, какими бы кошмарными они не были…

Писатель подошел ближе к толпе…

— Помню, я проснулся от грохота, как будто небо рухнуло… выглянув наружу, я увидел женщину… — Язык оратора не поспевал за мыслями и в его речи зияли лакуны. — Женщина только что родила… узнавая мать, мальчик, начал ей улыбаться… я следил за ними из развалин… в этих развалинах я жил уже несколько дней и дважды гибель свою описал в скорбных стихах… никому не удавалось дважды увидеть преисподнюю и возвратиться оттуда, где темный вьется Коцит, питая мрачные стигийские топи… я думаю, этому есть объяснение… если бы кто-то вернулся оттуда, здесь бы никого не осталось… и это внушает надежду, что за смертью нас ждет некое будущее… смерть — это божий дар… но я продолжу… женщина показалась мне призраком, настолько сумерки опутали меня ложью…

— О какой женщине он говорит?

— О дочери мэра, которой он является и отцом и дядей, то есть братом ее матери… но давайте послушаем оратора…

— Не знаю, узнала ли она меня… я и сам себя не узнал бы в зеркале… вид мой сжал ее сердце ужасом и дрожью… она вскрикнула, в лице изменилась, побледнела, задышала чаще и отвернулась, прижав малыша к груди и потупив взгляд… — оратор умолк и снова заговорил. — Неизвестность ее томила все эти годы… она думала, что и я нож ей в горло вонжу, как она мне его вонзила и бежала, так и не узнав, умер я или жив… не стану ее упрекать за то, что она сделала со мной… все то зло, что мы делаем, возвращается к нам… ничем не могла она тогда мне помочь, когда колени мои подогнулись и я упал… мрак меня обнял подобный смерти, и быть бы мне убитым, если бы не прохожий в плаще… на нем был плащ, который теперь на мне… он спас меня, когда я уже витал в пустоте и холод пронизывал меня до костей… он открыл мне природу вещей, то, что пугает нас наяву или в забытье сна, в который мы иногда проваливаемся как в яму… он говорил, что нет ничего, чего нужно больше бояться, чем вымыслов… и что все или почти все наши болезни таятся в нашем воображении… там же рассеяны и все наши страхи и помрачения… увы, спаситель мой умер… смерть нашла его, подкрались к нему змеей… помню, я похоронил его в руинах и пошел… ночь была темная… я шел и боялся заблудиться, и из боязни заблудиться, я заблудился… — оратор умолк, сглотнул слюну.