Читать «Горный поход» онлайн - страница 52

Трава густая, мокрая, скользкая — нелегко тут на отвесных спусках, зато, когда выбрались в лощину и пошли по широкому, на обе стороны расступающемуся морю васильков, ромашек, львиного зева, подорожника, колокольчиков, по высокой, яркой, сочной, истекающей изобилием траве, бойцы радовались.

— Эх, трава какая! — ахнул кто-то.

— А дух, дух от нее! — вдохнул воздух другой. — Словно взяли воздух да, как ломоть хлеба, медом намазали.

Качается трава. Звенят сотни цикад. Стоит над лощиной медовый, сладкий дух.

— Вот с косой бы сюда…

Стелется ласковая трава под ногой.

— И ноге мягко, товарищи…

Откуда-то выстрелы, частые, гулкие.

— Быстрей, быстрей… — кричит комвзвода. — Пробегай лощину… — Пригнувшись, он бежит к лесу, за ним его тройка связных.

— Противник! Неужто заметили обход?

Это было бы обидно, и каждый готов распластаться, на брюхе пролезть, только бы не заметил противник, только бы не помешал.

* * *

Щупленький, маленький, веснушчатый, белобрысый, неугомонный — таков Власьевский, командир взвода.

Рабочий-ярославец, комсомолец, одногодичник. Затем: «партия требует кадров для армии», — заявление об оставлении на сверхсрочную, и вот он — командир взвода.

У него немного комичный вид — задиристый, бойкий, петушиный, но командир он отличный, и бойцы его глубоко уважают.

Прежде всего он отличный стрелок и это дело любит. Взвод, которым он командует, всегда стреляет лучше всех в полку.

Рассказывают о нем: вечером, встретив в полку своего красноармейца, идущего по какому-то случаю с винтовкой, остановил его и сказал:

— А ну ловись. Дай-ка я тебя проверю, как ты прицеливаешься.

Во всяком случае, когда на каком-то занятии начсостава понадобился артоскоп и ни у кого его не оказалось, Власьевский невозмутимо полез в карман и достал артоскоп, с которым никогда не разлучался.

В походе он неутомим, хотя сложения щуплого.

— Главное — воля, — убеждает он бойцов. — Не пойму я, как это люди перед водой в походе пасуют. Прикажи своей мысли: не хочу пить, и… точка.

— Да у меня мысль мово приказа не слухается, — бурчат иногда бойцы, но равняются по своему командиру.

С бойцами у него особые отношения. К так называемым неисправимым он применяет свой метод, который заключается в том, что он старательно разыскивает у неисправимых положительные черты, всячески их выявляет и поощряет. Неисправимые, на которых другие да и сами они уже и рукой махнули, начинают вдруг смутно чувствовать какую-то неловкость. Безмятежное их существование, базировавшееся на том, что «все одно — меня не исправишь, а мне так вольней», тут нарушается.

— Ан вот я какой, я, оказывается, хорошо сегодня действовал.

И как-то идти в строю становится приятней неисправимому, и отношение к нему лучше.

«Да то ли я еще могу?» — думает неисправимый и со всей неисчерпанной, накопившейся за долгое безделье энергией кидается туда, куда поведет его Власьевский.

За Власьевским сзади идет его тройка связных: Щукин, Зубарев, Брытков. Все трое работают отлично. Вся тройка — одни из лучших бойцов взвода.