Читать «Горный поход» онлайн - страница 21

«По-большевистски будем штурмовать дорогу на кишлак Перанга» — этим первым лозунгом пулеметчиков третьей роты извещаемся мы о том, что подъем начинается. Лозунг обращает всеобщее внимание. Его прочитывают вслух, улыбаются и веселей идут дальше.

Тропа сразу становится скверной, сырой. Взмешанная сотнями ног, глина превращается в грязь. Дорога вьется крутым изгибом.

Конные спешились. След в след идут один за другим и ведут лошадей. Ведут по всем этим изгибам и поворотам. На каждом повороте — человек и в поводу лошадь. Один ведет уже вправо, другой еще влево; вверху, внизу — всюду люди с лошадьми в поводу. Кони встряхивают гривами, обмахиваются хвостами — вороные, чалые, буланые. И кажется, что люди размахивают лошадьми.

Уже начинают встречаться отставшие. Разморенный, осунувшийся, с расстегнутым воротом, мокрый, сидит или чаще лежит в стороне от дороги. Тут же рядом винтовка и снаряжение.

Полежит немного, отдышится, наденет снаряжение и пойдет догонять своих.

Спросишь:

— Что отстал?

Покрутит головой, виновато усмехнется, ответит:

— Сдал малость. — И вскинет винтовку выше. — Дюже подъем крутой.

— Дойдешь?

Обиженно посмотрит:

— А раньше я не доходил? — И зашагает крепче.

Каждое мелкое подразделение может двигаться самостоятельно — таков приказ. Он вызван следующим: есть места, удобные для стоянки, есть неудобные. Дадут команду «Привал», застанет эта команда одних на поляне — этим привал; других — на тропе, да в таком месте, что и вьюка-то положить некуда. Так и стоят животные под вьюками. И ни вперед, ни назад.

Поэтому приказано подразделениям «самоуправляться». Упадет тропа в неожиданную полянку — тут минут на двадцать взвод и «привалит». Подойдут задние — тоже «привалят».

А уже первые уходят. Горы научили и правилам движения: на таких крутых подъемах через каждые двадцать минут ходьбы нужен двух-трехминутный отдых. Иначе не дойти: задохнешься.

На больших привалах читалась вслух наша газета. Вчера вечером в Дид-Ваке я тоскливо осматривал бивуак. Шел дождь, и мне положительно негде было приткнуться со своей «типографией». Единственно сухим местом была мечеть, но комиссар мне и думать о ней не позволил.

— Да ведь местные жители не возражают, — просил я.

— И думать не моги. Муллы такую агитацию пустят, почище твоей газеты.

Мечеть, как и все сооружения здесь, стояла на больших сваях — образовывалось сухое, широкое подполье — там уже устраивались на ночлег некоторые штабисты.

— А в подполье можно? — спросил я в отчаянии.

Комиссар подумал и разрешил.

Я перетащил туда всю свою немудреную типографию, состоящую из шапирографа, бумаги, чернил и Бирюкова — главного начальника нашей типографской техники. Притащили походную лампу и расположились.

Ко мне подошел невысокий стройный молодой командир. На петлицах у него было три шпалы.

— Вы редактор? — обратился он ко мне. — Хотите, помогу работать?