Читать «Горемычная» онлайн - страница 4

Провожу рукой по любимой лавочке и присаживаюсь. Тогда, в первый раз, в далеком 1951-м году, я тоже приехала за час до отправления Хогвартс — Экспресса. Ночью накануне я так и не смогла нормально уснуть, то проваливалась в дрему, то, вздрагивая просыпалась, укутывалась поплотнее в одеяло, даже носки надела, только бы согреться и уснуть, но меня бил такой нервный колотун, что я никак не могла расслабиться, согреться и уснуть. Так и проворочалась до утра и, как только позволили приличия, вскочила, умылась, оделась, перепроверила все свои небогатые пожитки, присела на заправленную кровать со своим любимым лоскутным одеялом, подаренным друзьями на 8-летие и стала ждать, когда уже все эти сони соизволят проснуться… уже ведь 8 утра!!! А они все спят, а мне же уезжать, ну подумаешь, выходной сегодня. Так смешно теперь об этом вспоминать и так тепло на душе, улыбаюсь как полная идиотка, хорошо, что меня никто не видит. То лоскутное одеяло до сих пор хранится у меня дома, иногда я бережно достаю и заворачиваюсь в него и вспоминаю это чудесное беззаботное время. Меня провожали всем коллективом, надарили всяких мелочей вроде тетрадей, ручек, блокнотиков, шарфик даже был какой-то, в общем, кто чем богат был, то и дарили, провожая в какую-то далекую непонятную закрытую школу. Желали всякого и прощались до лета. Последний завтрак, и старшая воспитательница провожает меня на вокзал.

— Рано еще, егоза ты непоседливая, — ворчит мисс Остин, но я не обращаю внимания на ее ворчание, она очень добрая старенькая бабулечка, мы все ее просто обожаем, ведь никто из нас не знал своих родных бабушек и дедушек, а тут она.

Она умерла той зимой, а мне даже сообщить об этом не могли, так обидно, до сих пор спокойно вспоминать об этом не могу. Я узнала о ее смерти, только приехав летом на каникулы. С тех пор обязательно, хотя бы раз в год, навещаю ее могилку, да и не одна я такая, порой даже с кем-нибудь там сталкиваюсь, но не всегда со знакомыми. Все-таки через ее руки прошли сотни детишек, и могилка у нее ухоженная и всегда с цветами: зимой срезанные, а по весне сажаем и, порой, столько саженцев, что и соседям ее достается.

А ведь это она наградила меня таким имечком: Офелия, любительница Шекспира, елки иголки. Как-то я спросила ее, почему она выбрала мне такое имя. «Чтобы что-то в твоей жизни было волшебного, а то вокруг все как-то обыденно и серо», — ответила мне бабушка. Мерлин мой, знала бы она, сколько этого волшебства будет в моей жизни. Надеюсь только избегнуть такой судьбы, как у канонной Офелии. А фамилия моя Кросс, уже не знаю почему, фамилию мне давала директриса, а она к моему сознательному возрасту сменилась, так что это тайна покрытая мраком. Вот я всю жизнь что-то пересекаю, переплываю, перебегаю, говорящая фамилия-то оказалась.

— Бабушка, пожалуйста, я там погуляю, не могу больше ждать, со всеми уже попрощалась, ну что я тут буду сидеть без дела? Я очень боюсь опоздать, а вдруг поезд раньше уйдет? — прижимаюсь к ней, обнимаю руками и заглядываю в ее ясные голубые глаза. Глаза у нее удивительные, светлые-светлые, даже не по себе иногда. Некоторые ребятишки, которые попадали к нам не совсем малышами, поначалу даже пугаются ее из-за этого. Может потому она и замуж не вышла? Золотой ведь человек, ей боженька столько теплоты душевной дал, что она изливается из нее неукротимым потоком. Повезло нашему приюту с бабушкой Джейн.