Читать «Горелом» онлайн - страница 186

Ян двинулся прочь, озираясь и прислушиваясь. Не столько к тому, что происходит вокруг, сколько к оставленному за спиной. Тянуло вернуться немедля, но он сдерживался. Потому что чувствовал — Амилия знает, что делает. Глазастая, худощавая девица на деле оказалась с алмазной сердцевиной.

Под ногами распадались в труху ветхие паркетные планки. Сильно сквозило. Через окна было заметно, как вечерний дымчатый воздух часто прошивают крупные летучие мыши. Кроме них — ни малейшего шевеления. Башни молчали, напряженные, таящие невнятную угрозу.

А это что? Перегнувшись через кромку окна, Ян пытался вглядеться во мрак внизу. Там кто-то проворно переместился от одной тени к другой. Или показалось? Надо вернуться и предупредить…

Ян заспешил обратно, но на повороте невольно сбавил шаг, услышав ровный голос Евы. Тихо, едва слышно Амилия ответила. Снова заговорила Ева — вполне спокойно, даже умиротворенно:

— Его трудно по-настоящему ненавидеть. Он не так плох, каким хотел бы казаться. Но он привык быть таким. И сейчас уже, наверно, и сам не понимает, когда злит других, чтобы оттолкнуть и защитить их, а когда… А когда просто не может сдержать характер.

Ян замер, навострив уши.

— Одиночество оно… — Амилия подумала, подбирая слова. Ее голос и без того негромкий, сейчас едва угадывался. — Оно делает людей угловатыми. В семьях, среди друзей углы стесываются, люди становятся круглее и мягче, а когда ты всегда один… Потом боишься ранить других о свои углы.

— А если… А если эти углы такие острые, что могут убить тех, кого любишь? Я боюсь… боюсь сделать свою семью несчастной, если останусь с ними. Я опасна.

— Не мне решать, но… Мой отец тоже боялся сделать нас с мамой несчастными. И однажды ушел. Только счастливее мы не стали. Когда я была ребенком, то ходила смотреть на окна его дома. Смотрела, как в них зажигается огонь по вечерам… Я винила себя, что он не захотел жить с нами. Знаешь, дети ведь часто берут себя ответственность за все проблемы в семье. Думала, наверное, я недостаточно хороша для него. Четверку получила, платье порвала… — она невесело засмеялась.

— Что же мне делать?

— Мне кажется, есть только один способ. Нужно делать так, чтобы счастье перевесило все беды. Чтобы с тобой им все равно было лучше, чем без тебя. Или без тебя хуже, чем с тобой… Но это очень трудно.

— Если не невозможно… — Ева вдруг повысила голос: — Эй, там, во тьме, хватит подслушивать, иди к нам!

— А ты достаточно стесала свои клыки, чтобы не кусаться? — Ян переступил порог комнаты, жмурясь даже от того блеклого вечернего света, затекавшего в окна.

— Для тебя я всегда приберегу самый любимый клык, — Ева легко вскочила, не утратив прежнюю полузвериную ловкость, но лицо ее больше не казалось неудачно обтянутым человечьей кожей рылом. Да и глаза едва мерцали.

Амилия тоже поднялась с пола, заметно пошатнувшись. Выпрямилась сама, мягко уклонившись от поддержки спутников, бойко улыбнулась. Вот последнее было, пожалуй, излишним. Даже непрошибаемая Ева торопливо отвела глаза. Такие улыбки вечно сопровождаются стаей медсестер и бульканьем капельниц.