Читать «Голод (пер. Химона)» онлайн - страница 17

Я совсѣмъ не собираюсь отдать даромъ такую удивительную работу; насколько я знаю, подобныхъ романовъ не находили на улицѣ. И я остановился на 10 кронахъ.

Въ комнатѣ дѣлалось все свѣтлѣй; я взглянулъ внизъ на дверь и могъ безъ труда: разобрать тощія, похожія на скелеты, буквы объявленія дѣвицы Андерсенъ о саванахъ, направо въ воротахъ. Положимъ, прошло уже нѣкоторое время съ тѣхъ поръ, какъ пробило 7 часовъ.

Я поднялся и всталъ посреди комнаты. Если обдумать это дѣло, то письмо фру Гундерсенъ пришло во-время. Собственно говоря, эта была комната не для меня; такія шаблонныя зеленыя гардины на окнахъ и такъ много гвоздей по стѣнамъ, чтобы вѣшать свой гардеробъ! А эта несчастная качалка въ углу, — это какая-то насмѣшка, а не качалка; можно было до упаду надъ нею смѣяться. Она была черезчуръ низка для взрослаго человѣка; кромѣ того, она была такой узкой, что съ трудомъ можно было сойти съ нея. Короче говоря, комната не была приноровлена къ тому, чтобы заниматься въ ней духовной работой, и я не могъ дольше терпѣть это ни подъ какимъ видомъ! Я уже и такъ долго терпѣлъ, молчалъ и мирился съ этимъ сараемъ.

Возбужденный надеждой и радостью и занятый своими замѣчательными эскизами, которыя я каждую минуту вынималъ изъ кармана и перечитывалъ, я хотѣлъ тотчасъ же приняться за переѣздъ съ квартиры. Я вытащилъ свой узелъ, — красный платокъ, въ которомъ было два чистыхъ воротничка и немного смятой газетной бумаги, въ которой я принесъ домой хлѣбъ; свернувъ одѣяло, я сунулъ въ него оставшуюся писчую бумагу.

Потомъ, предосторожности ради, я осмотрѣлъ всѣ углы, чтобы убѣдиться, что я ничего не забылъ; не найдя ничего, я подошелъ къ окну и посмотрѣлъ на улицу. Темное, сырое утро; у обгорѣвшей кузницы не было ни одного человѣка, а бѣльевая веревка на дворѣ съежилась отъ дождя и натянулась между двумя стѣнами. Все это было мнѣ давно знакомо; я отошелъ отъ окна, взялъ свой узелъ подъ мышку, кивнулъ объявленіямъ инспектора и дѣвицы Андерсенъ и открылъ дверь.

Вдругъ я вспомнилъ свою хозяйку; вѣдь я долженъ былъ извѣстить ее о своемъ отъѣздѣ, чтобы она видѣла, что она имѣетъ дѣло съ порядочнымъ человѣкомъ. Я письменно поблагодарю ее за тѣ нѣсколько дней, которые я пробылъ сверхъ срока. Увѣренность, что я теперь спасенъ на долгое время, такъ сильно овладѣла мною, что я пообѣщалъ даже этой женщинѣ 5 кронъ, когда въ слѣдующій разъ буду проходить мимо нея; я хотѣлъ еще разъ ей доказать, какого честнаго человѣка она имѣла у себя въ домѣ.

Записку я оставилъ на столѣ.

Еще разъ я остановился у двери и обернулся. Какое-то сіяющее сознаніе, что я опять пробился, приводило меня въ восторгъ и вселяло въ меня благодарность къ Богу и ко всему міру. Я всталъ на колѣни у своей постели и громко благодарилъ Бога за милость, оказанную мнѣ сегодня утромъ.

Я зналъ, о, я зналъ, что это вдохновеніе! Пережитое и записанное мною было удивительное дѣяніе неба, отвѣтъ на мою вчерашнюю мольбу.

— Это Богъ! Это Богъ! — воскликнулъ я и плакалъ отъ вдохновенія надъ своими собственными словами; порой я останавливался и прислушивался, нѣтъ ли кого-нибудь на лѣстницѣ. Наконецъ, я поднялся и пошелъ, безшумно я спустился по ступенямъ и незамѣченнымъ достигъ двери.