Читать «Голландское господство в четырех частях света. XVI—XVIII века» онлайн - страница 176

Критики подобных неудачных схем колонизации были склонны приписывать ее неудачу исключительно привычке к пьянству и разврату (или лени и расточительству) тех самых голландцев, хотя это не совсем справедливо. Во-первых, экономические интересы колонистов часто сталкивались с интересами компании, и, когда такое случалось, естественно, превалировали последние. Несмотря на то что Heeren XVII периодически поощряли свободных бюргеров разными мелкими подачками, они так и не смогли себя заставить предложить поселенцам какие-либо действительно привлекательные стимулы, как, например, участие в торговле пряностями или в более прибыльных торговых рейсах в Японию, Бенгалию, Сурат и Персию (Иран). Во-вторых, от свободных бюргеров трудно было ожидать эффективной конкуренции с азиатскими купцами и странствующими торговцами, которые куда лучше знали религию, языки, предрассудки и среду обитания своих соотечественников. Пытаясь помочь свободным бюргерам, власти в Батавии и на Цейлоне порой издавали дискриминационные законы, направленные против местных торговцев, однако они не могли заходить слишком далеко, поскольку сами до некоторой степени зависели от сотрудничества и услуг китайских и мусульманских купцов. Более того, подобные распоряжения легко обходились посредством предусмотрительно данной судье взятки, как это обнаружил Ставоринус, когда пожаловался на китайского владельца игорного заведения официальному лицу в Батавии. «Я ничего не могу поделать, — отвечал последний, — китаец, понимаете ли, все отрицает». «И это, — добавил раздосадованный Ставоринус, — был единственный ответ и единственная сатисфакция, которой в данном случае можно было добиться от исполнителя закона, как я убедился на собственном опыте». Что касается занятий сельским хозяйством, то шансы бывших солдат-европейцев на успешную конкуренцию с китайцами, яванцами, тамилами, сингалами и малайцами в изнурительном труде на рисовых полях под тропическим солнцем казались более чем призрачными. Неудивительно, что усилия генерал-губернатора, барона Густава Вильгельма ван Имгофа, по расселению немецких крестьян в прибрежной зоне Цейлона не принесли долгосрочного результата. Те из свободных бюргеров, кому удалось разбогатеть, — а некоторые из них, особенно в Батавии, сколотили себе состояние, — были бывшими служащими компании, вышедшими в отставку после того, как уже нажили капитал и приумножили его путем ростовщичества или вкладывая деньги в частную торговлю.

Что касается того, чтобы убедить азиатских и евроазиатских женщин отказаться от своих индийско-португальских культурных обычаев и принять голландский образ жизни, то тут неудача голландских свободных бюргеров и служащих компании просто очевидна. По-видимому, предупрежденные предыдущим опытом португальцев по части межрасовых браков Heeren XVII строго настаивали (в 1641 г.), чтобы голландцы, желавшие жениться на азиатских женщинах, выбирали себе невест из высших каст или с хорошим социальным положением. Что было проще сказать, чем сделать. Такие женщины, будь то индуистки, буддистки или мусульманки, жили в таких обществах, в которых брачные узы допускались исключительно внутри четко определенных социальных групп. За исключением, возможно, некоторых японских и китайских буддистов, любая азиатская женщина, вышедшая замуж за человека не своего народа, касты или религии, лишалась всех прав на уважение и поддержку своей семьи и соотечественников — точно так же, как если бы европейская женщина по собственной воле вышла замуж, допустим, за турка, индийца или индонезийца. Поэтому голландцам на Востоке волей-неволей приходилось брать себе жен, наложниц или сожительниц из числа или евроазиатских женщин, или происходивших из низших классов или рабов, как это делали до них португальцы. Более того, Heeren XVII поставили условием, что их служащие могут жениться только на кальвинистках, а такое ограничение автоматически исключало женщин из азиатских высших сословий, крайне редко принимавших христианство.