Читать «Голландское господство в четырех частях света. XVI—XVIII века» онлайн - страница 165

20 лет спустя капитан Роберт Персиваль писал о голландцах на Цейлоне, что они начинают день с джина и табака, а заканчивают его табаком и джином. В промежутке они очень плотно ели, неспешно прогуливались, соблюдали обязательную сиесту и немного занимались делами. Да и их образ жизни в фортах на Золотом Берегу в Гвинейском заливе и в домах надсмотрщиков на плантациях Суринама в последней четверти XVIII в. мало чем отличался от этого.

Как дополнение к описанному Тунбергом унылому распорядку дня на Дэдзиме можно процитировать схожее изображение ежедневной жизни в Элмине на Золотом Берегу, сделанное голландским поэтом-сатириком Виллемом Годсхалком ван Фоккенброхом (ок. 1633–1675) и опубликованное после его смерти в Afrikaense Thalia — «Африканской Талии» (1682): «…Только представьте себе, что, куда ни глянь, на две мили вокруг вы не увидите ничего, кроме голых бесплодных пустошей, где не сыскать ни листка, ни побега, под которыми можно укрыться от солнца, которое стоит так пугающе высоко в зените, что в самый разгар полдня не найти и полоски тени толщиной хотя бы в палец даже вблизи самого высокого в мире здания. Более того, подумайте, нет ли у меня убедительной причины оставаться в своей келье в крепости, порой по три недели подряд, где меня можно было видеть сидящим вместе со своими двумя черными слугами, от которых валил пар и которые закатывали глаза, а их единственная работа заключалась в том, чтобы резать и измельчать табак и набивать им мою трубку. Таков ежедневный распорядок, пока пишешь или читаешь что-то забавное или развлекаешь почтенных гостей с помощью стакана спиртного, дабы обострить чувства и прогнать меланхолию. Но ничего, проявите терпение! Если здесь плохая земля, то золото очень хорошее; и только это дает мне силы переносить все то отвратное, от чего я страдаю. Потому что в мире нет ничего более бодрящего, что обладало бы таким могуществом; и в этом причина того, почему мной принято решение смиренно все переносить и, пока я нахожусь здесь, потихоньку, сколько смогу выдержать, жить дальше и на несколько лет забыть об удовольствиях мира, словно я уже умер. Ибо здесь нет никаких радостей, помимо внутренних ресурсов вашего собственного разума».

Бутылка и трубка являлись неразлучными спутниками голландцев за морями — как и в самих Соединенных провинциях. «Наша нация должна пить, или она умрет», — написал Ян Питерсзоон Кун в 1620 г., и он имел в виду не воду. Ему эхом вторил Рейклоф ван Гуне, губернатор голландского Цейлона, который с сожалением заметил в 1661 г.: «Мы видим — да поможет нам Господь! — что наших людей невозможно заставить отказаться от выпивки». В 1674 г., из 340 состоявших на жалованье свободных бюргеров в Батавии 53 содержали таверны и винные магазины; другими словами, один из 6–7 мужчин, нанятых не конкретно компанией, занимался непосредственно торговлей спиртным. Heeren XVII писали в 1647 г. генерал-губернатору и его совету в Батавии, что средний голландец отдаст свое последнее пенни за кружку пива. До них дошло, будто англичане продали пива в Батавии на 14 тысяч испанских колониальных реалов, и хотя они вряд ли могли доверять подобной информации, но «если так оно и есть, то это только показывает, что наши люди не могут забыть дух Родины». В 1648 г. 170 прихожан кальвинистской церкви Нового Амстердама (на Манхэттене) описывались как «крайне невежественные в вопросах религии и весьма склонные к пьянству, предрасположенности к которому сильно содействовали имеющиеся здесь 17 пивных». В 1631 г. Ян Класзоон ван Кампен, голландский комендант острова Синт-Мартен (Сен-Мартен) в Западных Индиях, описан посетившим его англичанином как «единственный трезвый голландец» из всех, что ему встретились. Совершенно очевидно, что это яркий пример того, что называется «чья бы корова мычала», поскольку имеются неисчислимые свидетельства современников, показывающих, что англичане являлись не менее ярыми приверженцами Бахуса, чем голландцы. Дэниел Хаварт, прослуживший 13 лет в голландских факториях Коромандельского берега (в 1672–1685 гг.), с негодованием отрицал, что его соотечественники сильнее пристрастились к выпивке, чем англичане в Индии. Виллем Босман, его друг и товарищ по переписке на побережье Гвинейского залива, уверял, будто высоким моральным духом англичане в Западной Африке обязаны своему «чрезмерному употреблению» этого «отвратительного пойла» под названием пунш. Однако Босман также признавал и то, что среди голландских служащих факторий в Гвинейском заливе чрезмерное употребление алкоголя «слишком вошло в моду; и чем выше их жалованье, тем сильнее у них жажда».