Читать «Год спокойного солнца» онлайн - страница 50

Тетушка Биби конфузливо махнула рукой и вышла, хотя улыбка тронула ее губы. Чай они внесли вместе с Маей — старшая стопку пиал, а младшая пузатый фарфоровый чайник, накрытый вышитой салфеткой.

— Он нас всех Насреддином уморил, — улыбаясь, сказала Мая. — По любому случаю — смешная история.

— У туркмен Алдар-Косе, — отозвался Якубов, не глядя на нее.

— Да, — сразу подхватил Казаков, — у разных восточных народов его называют по-разному: у таджиков — мулла Мушфики, у азербайджанцев — Молла Насреддин, у татар — Ахмад-акай…

— А помните, какой прекрасный образ создал Свердлин в кино? — спросила Мая.

«Она еще сядет с нами, — с новым чувством неприязни подумал Якубов, по-прежнему не глядя на нее, а только кивая в знак того, что помнит фильм. — А какой может быть разговор при жене?»

Но тетушка Биби, словно догадавшись, о чем он подумал, сказала:

— Вы пейте чай, кушайте, а мы не будем вам мешать.

— Если что нужно будет, скажешь, Ата, — добавила Мая.

Они вышли, прикрыв за собой застекленную дверь с узорчатой занавеской.

— У тебя хорошая квартира, — произнес Якубов, хотя, кажется, уже говорил это давным-давно, когда Казаковы только вселились сюда.

— Да ну, — отмахнулся Ата, — тесно. Три комнаты — разве это жизнь? Здесь — гостиная, в одной наша спальня, в другой — мама с Вовкой. Это пока он маленький, а подрастет… Людей принять негде будет.

Когда сын подрастет, старухи уже не будет, не вечная же, подумал Якубов. Всем по комнате, чего еще надо, если, конечно, новых не народят… Он вспомнил обнаженные руки Маи, ее высокую грудь. И верно: Мая — Белая верблюдица, у туркмен издавна этот образ означал красоту и здоровье. Он ревниво оглядел Казакова — тоже мужик ничего. А впрочем, вряд ли у них еще будут дети, здесь старых обычаев не уважают. Хозяйка наверное уже не раз в больницу бегала. И еще побегает — теперь это просто. Во всем за модой гонятся, а один ребенок в семье — тоже модно. Эдак народ переведется…

— Со временем, если семейство увеличится, новую квартиру дадут, сейчас вон как строят, — проговорил он, отхлебывая чай из пиалы, и спросил, запоздало почувствовав, что вышло грубовато: — Планируете пополнение?

— Там видно будет, — смутившись и даже покраснев, ответил Ата. — С одним не знаешь как управиться…

— У нас в семье одиннадцать детей было, и управлялись, — ворчливо отозвался Якубов. — Если бы не землетрясение… А сейчас одного растят-растят, холят-холят, и то ему, и это, а вырастет — слезы льют: в кого такой вышел?

Он отставил пустую пиалу и посмотрел на Казакова строго, как судья.

— Всякое бывает, — согласился тот и встрепенулся: — Чай уже остыл, я скажу, чтобы свежего…

— Не надо, — остановил его Якубов. — Не суетись. Посидим, поговорим. Мы теперь с тобой только на совещаниях и разговариваем: то тебе слово, то мне. А надо бы и вот так, по-простецки. Мы же с тобой все-таки родственники. Я тебя вот каким помню, — он показал, едва раздвинув ладони, посмотрел, усмехнулся и раздвинул еще немного, — вот таким. Намочишь пеленки и орешь. Голосистый был, все думали, в артисты пойдешь.