Читать «Год спокойного солнца» онлайн - страница 122
Юрий Петрович Белов
— Ну, какое же мужество, — смутился Гельдыев, к их разговору прислушивались, и ему было неприятно говорить о случившемся в Совгате. — Дело житейское. Разве вы не заступились бы за дело рук своих?
— Я? — Фрэнка этот вопрос застал врасплох, он не мог себя представить в той роли, в какой оказался этот сельский учитель. — Наверное… впрочем, не знаю, — честно признался он.
Наверное у него на лице было написано то, чего он испугался, — а вдруг они здесь знают о его прошлом и только и ищут повода упрекнуть, устыдить? — потому что Гельдыев сразу же перевел разговор:
— Мы рады гостям, чувствуйте себя свободно, здесь все высоко ценят дружбу.
— Спасибо, — проникновенно ответил Фрэнк, сразу же решив, что ничего они о нем не знают и не могут знать. Максимов, тот да, его могли и проинформировать, а остальные…
Их усадили за длинный стол, налили водки.
— О, рашен уодка! — развеселился Фрэнк. — Карашо!
И тут же отозвался белобрысый. Откуда он только взялся, будто бы и не было его поблизости…
— Чего хорошего? Знаем мы вас! Все знаем — в про Кинга, и про Альенду…
Двое парней подхватили его под руки и довольно грубо вывели, вернее вытолкнули из комнаты.
— Вы не обижайтесь, — покраснела Гозель. — Совсем пьяный. Вообще-то хороший парень… А вы не переводите, что он тут наплел, — повернулась она в Максимову.
Фрэнк понял, что Максимов сгладил фразы, брошенные пьяным, — получалось, что тот солидарен с негритянским населением Штатов, подвергающимся расовой дискриминации, и с многострадальным народом Чили, где фашистская хунта свергла законное правительство. Наверное, так оно по существу и было, но Фрэнк по лицу парня видел, что он что-то еще имел ввиду, его, Фрэнка Пэттнсопа, в чем-то упрекал или обвинял. Не зря же помянул он Кинга… Фрэнк отыскал глазами Назарова, тот дружески кивнул ему и поднял рюмку, предлагая выпить.
— Другари! — встал за столом человек с орлиным профилем, совершенно седой, хотя глаза сверкали молодо. («Это наш бригадир», — шепнул Данчо Максимову, и тот перевел Фрэнку). — Выпьем за молодых, за их счастье. За то, чтобы дом ваш, дорогая Гозель и дорогой Данчо, всегда был полная чаша. Живите долго, любите друг друга верно и нежно, и пусть у вас будет много детей — на радость и на счастье! Горчите!
— Горько! — подхватили за столом.
Данчо и зардевшаяся Гозель поднялись, он откинул фату и осторожно поцеловал ее в губы.
Фрэнк посмотрел как пьют остальные, тоже опрокинул рюмку в рот, крякнул и понюхал хлебную корочку.
— Вот это по-нашему! — стрельнув шалыми глазами, одобрительно крикнул вновь появившийся белобрысый парень. — Мир, дружба! — И взмолился: — Налейте мне, братцы! Грешно за мир и дружбу не выпить!
За столом разгоралось веселье.
— Кушайте, — певуче произнесла Гозель, обращаясь к Джозине. — Или не вкусно?
Та вопросительно посмотрела на Максимова и, поняв вопрос, взволнованно сказала:
— О, большое спасибо, все очень, очень вкусно, я бы все съела, но мы недавно обедали. Мы же не знали, что так получится…