Читать «Гоголь и географическое воображение романтизма» онлайн - страница 5
Инга Видугирите
Основными географическими источниками Гоголя считают два труда К. Риттера: «Землеведение в связи с природой и с историей человека, или Всеобщая сравнительная география» («Erdkunde im Verh"altnis zur Natur und zur Geschichte des Menschen oder allgemeine, vergleichende Geographie, als sichere Grundlage des Studiums und Unterricts in physicalischen und historischen Wissenschaften», 1817–1818), с которым писатель должен был познакомиться по-немецки, и «Шесть карт Европы» (1806), изданные по-русски в переводе М. П. Погодина под названием «Карты, представляющие: 1. Главные хребты гор в Европе <…> 6. Величину, народочислие, населенность и распространение народных племен по Европе. С объяснением». К обстоятельствам, значительно повлиявшим на решение Гоголя выступить с мыслями о преподавании географии, относят визит в Россию А. фон Гумбольдта в 1829 г. Среди авторитетов Гоголя в области географии видят и К. И. Арсеньева – автора многократно издававшегося учебника по всеобщей географии, который писатель конспектировал, когда работал учителем географии в Институте благородных девиц. Последний факт вызывает недоумение, так как учебник Арсеньева никак не соответствует той концепции географии, которая излагается в статье Гоголя и от которой он не отказался до конца жизни (объяснение этого парадокса я предлагаю в первой части книги). В статье Гоголя также видят влияние наиболее значительного для романтической историографии и географии труда И. Г. Гердера «Идеи к философии истории человечества», а также – созвучие с натурфилософией Ф. Шеллинга. С другой стороны, отмечается параллельность геоисторической концепции Гоголя методологическим исканиям французской романтической школы историографии и обращение к «Введению во всеобщую историю для детей» А. Шлёцера. В педагогических идеях Гоголя находят также следы системы И. Г. Песталоцци.
В исследованиях, посвященных интересу Гоголя к географии, наметились две тенденции: с одной стороны, соотнести статью «Мысли о географии» (речь обычно идет о второй редакции статьи, напечатанной в «Арабесках») с наиболее общими принципами мышления, мировоззрения и поэтики писателя, а с другой – проследить конкретные отголоски географического знания в его текстах. Первая более характерна для исследователей литературы, вторая – для географов. В пределах литературоведческих исследований отмечались такие особенности географической темы Гоголя, как тяга к наглядности, к картам и рисункам, также – «восхищение делом рук Творца». Ю. В. Манн соотнес интерес Гоголя к географии с его стремлением к универсальности знаний, к «умонастроению» писателя, вытекавшему из «господствующего духа времени»: «Познать мир – значит ощутить его цельность и универсальность». Особенно выделенной в концепции Манна явилась тема «подземной географии», где «подземное сродни ночному, скрытому, таинственному, подсознательному», которое, однако, «Гоголь уже ощущает как самостоятельную и могущественную сферу бытия». С. Фуссо, исходя из того, что основными источниками статей о географии и истории послужили «Идеи…» Гердера и «Введение во всеобщую историю…» Шлёцера, видит географию как составную часть в общей геоисторической концепции Гоголя. Примерно такой же точки зрения придерживается и М. Фрейзиер, которая отмечает размытость границ между географией и историей в «Арабесках», приводящую к тому, что «история, на самом деле, переходит в географию». С другой стороны, понятие географии у Фрейзиер замещает понятие пространства, которое, отмечает она, может быть как внутренним пространством текста, так и внешним географическим пространством Российской империи. Находящееся между ними эстетическое пространство гоголевского
