Читать «Гоголь и географическое воображение романтизма» онлайн - страница 27

(6) Начертив вид части Света, воспитанник указывает все высочайшие и низменные места на ней, рассказывает, как разветвляются по ней горы и протягивают свои длинные, безобразные цепи. В этом смысле можно с пользою употреблять Риттерово барельефное изображение Европы, хотя оно не совсем еще удобно для детей, по причине неясного отделения света от теней. Всего бы лучше на этот случай отлить из крепкой глины или из металла настоящий барельеф. Тогда воспитаннику стоило бы только взглянуть на него, чтобы сохранить навсегда в памяти все высокие и низменные места.

(7) Так как горы сообщили форму всей земле, то познание их должно составить, так сказать, начало всей Географии. Показав разветвление их по лицу земли, преподаватель показывает вид их, форму, состав, образование и наконец характер и отличие каждой цепи, высочайшие точки, примечательные явления на них, и высоту, до которой подымался человек.

(8) Преподаватель должен показать процесс и расселение растительной силы по земле на карте, лестницею градусов: где растение Юга хозяин, куда перешло оно, как гость, под каким градусом умирает, где начинается растение Севера, где и оно наконец гибнет, прозябание прекращается, природа обмирает в объятиях студеного Океана и чудный полюс закутывается недоступными для человека льдами. Таким же образом и расселение животных. Но почва требует другого разделения земли – по полосам, из которых каждая должна заключать в себе особенный вид ее.

Ил. 1. Гедрюс Йонайтис. Барельефное изображение Европы из «Шести Карт Европы» Карла Риттера (1806). Кабинет графики Научной библиотеки Вильнюсского университета

(9) Весьма полезны для детей карты, изображающие расселение просвещения по земному шару. Эта польза превращается в необходимость, когда проходят они Европу. Но как у нас нет таких карт, то преподавателю небольшого труда будет стоить сделать оные самому. Места, где просвещение достигло высочайшей степени, означать светом и бросать легкие тени, где оно ниже. Тени сии становятся, чем далее, тем крепче, и наконец превращаются в мрак, по мере того, как природа дичает и человек оканчивается бездушным Эскимосом.