Читать «Гоген в Полинезии» онлайн - страница 20

искусства единая цель, что писатели, художники, танцоры и музыканты могут каждый

своими средствами выразить одни и те же мысли, чувства и настроения. В поисках живых

подтверждений этой идеи они уже нашли своего великого поэта - Стефана Малларме,

который участвовал в их собраниях. И они великодушно приглашали на свои встречи

усталого, больного, спившегося Верлена, горячо приветствуя его как своего гениального

предтечу, хотя он частенько выпадал из образа, раздраженно ворча:

- Я декадент, вот я кто.

Среди композиторов символисты превыше всего ставили Вагнера; кстати, от него они

восприняли учение о единстве всех искусств. К началу девяностых годов им еще

оставалось найти себе великого” художника-символиста. Правда, некоторые из них уже

тогда прозорливо оценили величие Одилона Редона, но он был чересчур скромен и

замкнут, чтобы стать знаменосцем нового течения. Досадную пустоту во что бы то ни

стало надо было заполнить. Обнаружив, что Гоген также не любит натурализм в

изобразительном искусстве и в литературе, они на радостях поспешили заключить, что он,

сам того не ведая, в сущности, художник-символист. Лично Гоген до самой смерти твердо

верил, что каждый гений неповторим и творит свои собственные законы. К тому же из-за

плохого образования и малой начитанности ему трудно было уследить за тонкостями

эстетических и философских дискуссий, от которых у него звенело в голове так, что он, по

примеру Верлена, иногда величал своих новоявленных друзей «цимбалистами». Однако

ему льстило их уважение и преклонение, и он понимал, что символисты могут сделать ему

много ценных услуг, особенно те, которые сотрудничают в газетах и журналах. Вот почему

Гоген не стал особенно возражать, когда его произвели в сан главы символических

живописцев.

В этой новой компании Гогену больше всех пришелся по душе красавец с

рафаэлевскими кудрями, литературный критик и поэт Шарль Морис, который был к тому

же отличным лектором, чтецом и оратором. Если верить современникам, Морис, о чем бы

он ни говорил, совершенно гипнотизировал своих слушателей. Многие утверждают, будто

он и сам настолько упивался бурным течением своих мыслей и слов, что потом долго

шатался, как пьяный. Впрочем, люди могли и ошибаться, потому что Шарль Морис

частенько напивался сверх меры. А еще, как и подобало представителю парижской

богемы, Морис питал слабость к женщинам, и они в свою очередь не могли устоять

против его неоспоримого обаяния.

Как и многие критики до и после него, Шарль Морис особенно прославился книгой, в

которой начисто пересмотрел оценку всех великих имен литературы. Одновременно он,

разумеется, пел хвалу поэтам будущего, то есть символистам.

Все члены группы были убеждены, что тридцатилетний Морис - сам настоящий

человек будущего и скоро, очень скоро создаст бессмертные шедевры, которые помогут

окончательному торжеству литературы символистов. На счету Шарля Мориса уже было

много подвигов, из которых мы назовем «открытие» Верлена и успешную борьбу за то,

чтобы сделать его любимым и знаменитым16.

У Мориса, несомненно, было хорошее чутье, это видно из того, что он тотчас понял