Читать «Главные роли» онлайн - страница 81

Ее все это вполне устраивало, очень хотелось – так было легче – считать его гением. Любила она его сильно, не пыталась переделать ни в чем, принимала таким, как есть, жалела, ненавязчиво заботилась о нем, а когда он раздражался и даже оскорблял ее, она тихо плакала, доводя его этим почти до исступления, но все же он сдавался. С ним она впервые познала физическую любовь, пусть замешанную на слезах, жалости и обидах, но все же истинную, плотскую, яркую, приправленную соленым потом и вкусом крови на покусанных губах. О Павле Арнольдовиче она тогда почти забыла, но он объявился сам, найдя ее и сетуя на то, что она его совсем забросила, больного и одинокого. Ей почему-то стало стыдно, и она отправилась к нему в субботу, как прежде, рассчитывая только на кофе и дружескую беседу. Он был, как всегда, элегантен, гладко выбрит и приятно пах. В столовой был накрыт ужин на двоих – крабовый салат, бараньи отбивные, шоколадное мороженое. Элен выпила красного вина, расслабилась и подумала, что впервые за многие месяцы ей было хорошо и спокойно. Павел Арнольдович вышел в кабинет и торжественно вынес маленькую черную бархатную коробочку. В коробочке лежали золотые часы на плетеном браслете – изящные, прелесть! Ушла она от него утром, ничуть не смущаясь и не жалея о происшедшем, это и вовсе ей не казалось изменой. Боже, какая же это измена? Смешно, ей-богу. Это была совсем другая жизнь, совсем другая история, не имеющая к ее любви никакого отношения. Как хотите, но это был долг, что ли, да, наверное, все-таки долг, как смешно это ни звучит, и еще, наверное, жалость, да, опять жалость, и еще, наверное, уважение и хорошее отношение. И кому от этого стало плохо? Так и стала она опять ходить по субботам к Павлу Арнольдовичу – нет-нет, не из-за часиков, конечно, и не из-за бриллиантовых сережек и даже не из-за денег, которые он теперь деликатно подкладывал ей в сумочку и на которые она потом кормила своего непутевого возлюбленного. А скорее по привычке, отчасти благодарности и еще в поисках того, чего ей так теперь не хватало, – душевного покоя и комфорта. Он был тонок и умен и, конечно же, догадывался, что у Элен есть другая, параллельная жизнь. Его это смущало и коробило, но все же привязанность к ней была сильнее, и, удивляясь своей слабости, он впервые в жизни закрывал на это глаза.

А вот Григорий пребывал в полном неведении, радуясь безмерно тому, что субботний его вечер был полностью свободен и дверь его открыта для прежних друзей. В общем, все как-то образовалось, и все вроде были довольны жизнью. С годами Элен погрузнела, особенно затяжелели низ и ноги, причесывалась она теперь гладко, почти не красила глаза, только слегка трогала губы светлой помадой. Красота ее и от природы неяркая, теперь стала совсем смазанной и белесой, но все же лицо было гладким и чистым, волосы тяжелыми, а глаза ясными. Неброский тип среднерусской красавицы, только взгляд печальный, оттого и выглядела она старше своих лет. Как-то однажды у метро встретила своего первого любовника – Леонида, с трудом, правда, узнала его – полысевшего и какого-то обшарпанного, что ли. Он ей страшно обрадовался, они расцеловались. И долго стояли под мелким моросящим дождем – говорили обо всем. Он опять винился перед Элен, бормотал, что любил ее страстно, но не мог поступить иначе – только из-за дочки, несчастной девочки. Но за предательство поплатился сполна – вскоре жена опять от него ушла, теперь, похоже, насовсем. Долго рассказывал про уже взрослую дочь, девочку славную, но очень травмированную и сложную. Элен охала, вздыхала, качала головой и пригласила зайти на чай, так, из вежливости. Он донес ее сумки до знакомого подъезда, держал за руки, опять говорил, говорил и все никак не мог с ней расстаться. Позвонил он ей на следующий же день – и стал отчаянно приглашать в гости. Она долго отнекивалась, ссылаясь на занятость и усталость, что было, собственно, абсолютной правдой, но все же сдалась – вечером он встречал ее у работы. Ее ждали: на кухне был накрытый стол – ветчина, сыр, торт и кофе. Из своей комнаты вышла девочка – невысокая, тоненькая, очень похожая на свою мать, только без стервозности и вечного поиска во взгляде. Девочка была молчалива, но вполне доброжелательна – наливала кофе, резала торт и тихо просидела весь вечер, примостившись на краю стула. Леонид был страшно возбужден и суетлив – пытался острить, показывал фотографии – они с дочкой были профессиональные походники. Потом вынес дочкины акварели – Селигер, Карелия, Байкал. Девочка смущалась – ну хватит, пап. Элен засобиралась домой. В дверях девочка взяла Элен за руку и, глядя ей в глаза, тихо попросила заходить почаще.