Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 68

— Прекрасно! — воскликнул Басовский. — Я на днях буду в Женеве и расскажу об этом в редакции «Искры»!

— Отвратительно! — буркнул Розанов. — Большинство в один голос — это неустойчивое равновесие. Стоит кому-нибудь схватить насморк, и от одного его чихания комитет может разлететься как карточный домик!

— Нам нужно немедленно уведомить партию о нашем решении! — сказал Шлихтер. — Хорошо бы выпустить специальную листовку!

Комитет состоял из «пишущей братии». Мигом было набросано несколько вариантов «Заявления Киевского комитета». Концовка же его звучала так:

«Киевский комитет Российской социал-демократической рабочей партии, признавая «Искру» партийным органом и обязываясь ее всячески поддерживать, приглашает в интересах социал-демократического революционного движения к тому же все комитеты и организации — в единении наша сила!»

— Я недопонимаю! — выкрикнул ни с того ни с сего взъярившийся Тарас Бульба, раздувая густые усы. — Почему мы должны плясать под чужую «Искру», да еще выходящую на русском языке, когда мы, жители юга России, Малороссии, а точнее Украины, хотим иметь свою «Искру», на своем языке, вокруг которой будем создавать нашу собственную социал-демократическую партию? Зачем нам эта централизация? При царе приказывает Питер, а без царя какая-то Самара. Да я ее и знать не хочу!

— Зато сразу видно, маэстро Конопко, что вы сами без царя в голове! — возмутился Вакар. — Местничество, сепаратизм в самом оголенном виде. Сидит, понимаете ли, человек и дальше своего пупа ничего не видит!

— Вы мой пуп не трогайте! — заверещал усач, и многие засмеялись.

— Марьян Андреевич Конопко предъявляет нашей агитации правильное требование, — вмешался Френкель. — Она должна быть понятна простому человеку. Каждый народ обязан иметь революционную газету на своем родном языке. А деньжата где? — Он потер палец о палец. — С таким трудом ставим технику, и как легко она проваливается.

— А недавно типографию выкинули! — негодовал Конопко. И все, кроме Шлихтера, засмеялись.

— Как выкинули? — недоуменно посмотрел на него Александр.

— Это было замечательно! — заблестели глаза у хозяина дома.

— Володя придумал. Что и говорить, фантаст, — сказал Дижур, с симпатией глядя на Вакара.

— Киевский комитет РСДРП, а не я, — пояснил тот, — распорядился запаковать старый, сработанный станок и стертый шрифт в корзину и поставить ее у присутственных мест, возле памятника Богдану Хмельницкому с запискою: «Генералу Новицкому — сдается за ненадобностью». А ведь Василий Дементьевич произвел не одну тысячу обысков в поисках этой типографии. Говорят, жирный кабан чуть богу душу не отдал. Весь затрясся как в родимце и полчаса не мог выговорить ни одного — ха-ха-ха — приличного слова!

Рассказ развеселил всех и как-то разрядил напряженную атмосферу.

— Коллеги! — произнес наконец торжественно Евгений Поликарпович. — В споре рождается истина. Выслушав Александра Григорьевича, я понял, что его место именно в литературной группе нашего комитета. Ее до сих пор возглавлял в единственном числе Владимир Викторович. А сейчас в паре с коллегой Шлихтером они, может быть, добьются выхода нашей киевской «Искры».