Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 111

Стенные часы захрипели и отчетливо ударили раз… два…

В передней раздался звонок. Все вздрогнули и замерли.

— Гость? — спросила шепотом Евгения. — Но мы же никого не ждем.

— А если полиция? — напряженно прислушиваясь, спросил Шлихтер. — У нас нет ничего компрометирующего?

— Дети, в спальню, живо! — скомандовала Евгения я вдруг вздрогнула. — Есть! Письмо Владимира Ильича «Почему я вышел из редакции «Искры»?».

— Сжечь!

Звонок опять прозвучал требовательный, настойчивый. Так не приходят друзья.

— Иду, иду, чтоб вам на том свете так звонило, — заворчала нянечка, шаркая шлепанцами.

— Открывайте! — махнул рукой Шлихтер.

В переднюю ввалился весь покрытый инеем городовой в круглой черной шапочке, с поднятым башлыком и красными шнурками от кобуры с револьвером «бульдог» и свистка. Из-за его плеча выглядывала ухмыляющаяся рожа, дворника.

Евгения схватилась обеими руками за лицо.

— С Новым годом, господин Шлихтер! — сказал, осклабившись, городовой. — Нижайшее почтеньице, хозяюшка!

— Подвести бы надось, — прохрипел дворник.

— Да-да, конечно, — воскликнул Шлихтер, чувствуя, как сразу отлегло от сердца. — Только у нас нету водочки… шампанское если?..

— Не балуемся, — разочарованно сказал городовой.

— Двугривенный бы, — подсказал дворник.

— Да-да, конечно, — опять повторил Шлихтер, быстро шаря по своим карманам. — Истратился. Может, у тебя, Женя? Тоже нет? Вот незадача…

Нянечка, неторопливо двигая шлепанцами по полу, исчезла на кухне, потом появилась, из узелка цветного платочка вытянула серебряный гривенник.

— Нате, ироды, набухайтесь! — буркнула, суя монету в руку городовому. — Ни дна вам, ни покрышки!

— Премного благодарен, господин Шлихтер! — откозырял городовой, спрятав монету. — А ты, баба, не того, как это его, то самое… А то у меня живо!

— С богом, с богом… — вытолкала нянечка непрошеных гостей и захлопнула дверь. — Такой праздник перекапустили!

— Хорошо, что я не успела уничтожить письмо, — повеселела Евгения.

— Я же тебе сто раз говорил, чтобы дома не было никаких вещественных доказательств! — сдвинул брови Шлихтер. — Этот визит не случаен. Хотели убедиться, все ли у нас дома. Надо немедленно скрыться.

— Нет, ни в коем случае! — воскликнула Евгения. — Зря мы, что ли, с нянечкой так старались, из кожи лезли вон. Уверена, что ни один жандарм не упустит такого узаконенного повода набраться до положения риз. Мальчики, за стол! Сашко, начинай резать гуся! — И, закрутив ручку граммофона, поставила пластинку. — А завтра только они нас и видели. Ищи ветра в поле!

Наверху затопали так, будто нарочно хотели провалить потолок, а из граммофонной трубы полился бархатный баритон Соколовского под рокот цыганских гитар: «Зачем я влюбился в тебя, дорогая…»

…В эту ночь Киевское жандармское управление заканчивало последние приготовления к общегородской облаве. Из Москвы прибыл сам король филеров Евстратка — Евстратий Павлович Медников с лучшими сыщиками. Но, как всегда, особенно в такой суматошный день, не ладилось то одно, то другое, и решили массовое изъятие распоясавшихся смутьянов перенести в ночь на второе января. Но уже днем первого, не успев как следует опохмелиться, жандармы начали хватать всех, кто попадал под горячую руку. Дмитрия Ильича Ульянова — Темного и жену Глеба Кржижановского Зинаиду Павловну Невзорову — Булочку арестовали на Бибиковском бульваре. Вечером ворвались в квартиру Ульяновых на Лабораторной улице и увезли в Лукьяновскую тюрьму Анну Ильиничну и Марию Ильиничну. Дмитрий же Ильич был заключен в крепость «Косой капонир», где содержались особо опасные для самодержавия лица.