Читать «Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита(изд.1959)» онлайн - страница 99

Туда же вскоре пришел и Гарин, переодетый и веселый. Приказал подать два стаканчика грога и, раскурив трубку, продолжал прерванный разговор.

Шельга рассматривал его насмешливое лицо, ловкое тело, развалившееся в кожаном кресле. Странный, противоречивый человек. Бандит, негодяй, темный авантюрист… Но от грога ли, или от перенесенного потрясения Шельге приятно было, что Гарин вот так сидит перед ним, задрав ногу на колено, и курит и рассуждает о разных вещах, как будто не трещат бока «Аризоны» от ударов волн, не проносятся кипящие струи за стеклом иллюминатора, не уносятся, как на качелях, вниз и вверх, то Шельга на койке, то Гарин в кресле…

Гарин сильно изменился после Ленинграда,– весь стал уверенный, смеющийся, весь благорасположенный и добродушный, какими только бывают очень умные, убежденные эгоисты.

– Зачем вы пропустили удобный случай?– спросил его Шельга. – Или вам до зарезу нужна моя жизнь? Не понимаю.

Гарин закинул голову и засмеялся весело:

– Чудак вы, Шельга… Зачем же я должен поступать логично?.. Я не учитель математики… До чего ведь дожили… Простое проявление человечности – и непонятно. Какая мне выгода была тащить за волосы утопающего? Да никакая… Чувство симпатии к вам… Человечность…

– Когда взрывали анилиновые заводы, кажется, не думали о человечности.

– Нет!– крикнул Гарин.– Нет, не думал. Вы все еще никак не можете выкарабкаться из-под обломков морали… Ах, Шельга, Шельга… Что это за полочки: на этой полочке– хорошее, на этой– плохое… Я понимаю, дегустатор¹: пробует, плюет, жует корочку,– это, говорит, вино хорошее, это плохое. Но ведь руководится он вкусом, пупырышками на языке. Это реальность. А где ваш дегустатор моральных марок? Какими пупырышками он это пробует?

[¹Дегустатор– человек, определяющий качество продукта (вина, чая и т.д.) на вкус.]

– Все, что ведет к установлению на земле советской власти, – хорошо, – проговорил Шельга, – все, что мешает, – плохо.

– Превосходно, чудно, знаю… Ну, а вам-то до этого какое дело? Чем вы связаны с Советской республикой? Экономически? Вздор… Я вам предлагаю жалованье в пятьдесят тысяч долларов… Говорю совершенно серьезно. Пойдете?

– Нет, – спокойно сказал Шельга.

– То-то что нет… Значит, связаны вы не экономически, а идеей, честностью: словом, материей высшего порядка. И вы злостный моралист, что я и хотел вам доказать… Хотите мир перевернуть… Расчищаете от тысячелетнего мусора экономические законы, взрываете империалистические крепости. Ладно. Я тоже хочу мир перевернуть, но по-своему. И переверну одной силой моего гения.

– Ого!

– Наперекор всему, заметьте, Шельга. Слушайте, да что же такое человек в конце концов? Ничтожнейший микроорганизм, вцепившийся в несказуемом ужасе смерти в глиняный шарик земли и летящий с нею в ледяной тьме? Или это – мозг, божественный аппарат для выработки особой, таинственной материи – мысли, – материи, один микрон которой вмещает в себя всю вселенную… Ну? Вот – то-то…

Гарин уселся глубже, поджал ноги. Всегда бледные щеки его зарумянились.