Читать «Гиббон Э. - Закат и падение Римской империи. Том 2» онлайн - страница 31

Деловые занятия были противны христианам не менее, чем удовольствия земной жизни. Они не знали, как согласить защиту своей личности и собственности с той смиренной доктриной, которая велит позабывать прошлые обиды и напрашиваться на новые. Их душевная простота была оскорблена употреблением клятв, пышной обстановкой суда и оживленными прениями общественных собраний; их человеколюбивое невежество не могло понять, чтобы можно было законным образом проливать кровь наших собратьев мечом правосудия или мечом войны даже в тех случаях, когда их преступные или враждебные попытки угрожают спокойствию и безопасности всего общества¹⁰⁴). Они признавали, что при менее совершенном иудейском законодательстве свыше вдохновенные пророки и короли - помазанники Божии пользовались, с дозволения Небес, всеми правами, какие предоставляла им иудейская конституция. Христиане понимали и признавали, что такие учреждения могли быть необходимы для тогдашней системы мира, и охотно подчинялись власти языческих правителей. Но в то время как они проповедовали правила пассивного повиновения, они отказывались от вся^ кого деятельного участия в гражданском управлении или в военной защите империи. Может быть, и допускалась некоторая снисходительность по отношению к тем, кто еще прежде своего обращения в христианство предавался таким свирепым и кровожадным занятиям¹⁰⁵), но христианин не мог принять на себя звание воина, должностного лица или государя, не отказавшись от своих более священных обязанностей¹⁰⁶). Это холодное или даже преступное пренебрежение к общественному благосостоянию навлекало на них презрение и упреки язычников, которые часто задавались вопросом, какова была бы участь империи, со всех сторон атакованной варварами, если бы весь человеческий род стал придерживаться малодушных чувств новой секты¹⁰⁷)? На этот оскорбительный вопрос защитники христианства давали неясные и двусмысленные ответы, так как они не желали раскрывать тайную причину своей беспечности - ожидание, что прежде, нежели совершится обращение всего человеческого рода в христианство, перестанут существовать и войны, и правительства, и Римская империя, и самый мир. Следует также заметить, что в этом случае положение первых христиан весьма удачно согласовалось с их религиозной разборчивостью и что их отвращение к деятельной жизни содействовало скорее к их освобождению от службы, нежели к их устранению от гражданских и военных отличий.