Читать «Герой дня» онлайн - страница 37

Вилле проинструктировал свои отделения и едва распорядился насчет охранения, как появился Умфингер с истребительной командой.

– Чтобы помочь вам в допросах, господин обер-лейтенант, - пояснил Умфингер. - Для моих людей языковых трудностей не существует.

Четверо молодчиков с наглой ухмылкой вылезли из бронетранспортера с большими красными крестами на бортах, специально и не без шика оборудованного для ведения допросов. Патент Умфингера. Все четверо были смазливые молодые парни в элегантных мундирах и свежем белье. Пижонство привело их к тому, что они стали похожи как две капли воды. Одинаковые узкие бриджи, одинаковые прекрасного покроя сапоги, одинаковые светлые усики, одинаковые желтые футляры с инструментом, наподобие сумок для гольфа. Умфингер, со своим перебитым носом и бесформенными ушами, выглядел на их фоне особенно неряшливым и безобразным. Видно, он большой любитель контрастов. Парни как на подбор - стоят за спиной Умфингера, щерят в улыбке ровные белые зубы, словно позируют для рекламы.

В этих молодчиках было что-то зловещее, наводидщее жуть и вместе с тем фиглярское, вызывавшее у Вилле внутренний протест. В глубине души он не желал иметь с ними ничего общего и намекнул Умфингеру, что как боевой командир отвечает за применение любых жестких мер, необходимых с военной точки зрения, но при всей готовности к сотрудничеству - буде в нем возникнет нужда - считает нецелесообразным брать действия Умфингера под свою ответственность. Умфингер ни слова не понял и объявил, что ребята у него - первый сорт, и машина любо-дорого смотреть, и что благородные металлы в случае обнаружения надлежит сдавать ему, Умфингеру, а [82] уж он переправит их куда надо. После этого он вытер платком потную лысину и обернулся к хлыщам с кожаными сумками: - Эй вы, полезайте в машину!

Вилле бросил взгляд внутрь бронетранспортера. Там все живо напоминало операционную: пронзительно-яркие передвижные дампы, белая кожаная кушетка, положение которой можно было менять с помощью гидравлического привода. Умфингер включил небольшой аппарат - как выяснилось, магнитофон - и воспроизвел свой разговор с Вилле, закончившийся диким женским воплем, нестертым остатком прежней записи. Вилле передернуло, он сразу вспомнил, как десятилетним мальчиком побывал с отцом на бойне: прямо под ногами валялись огромные - с кулак - уже остекленевшие коровьи глаза. Его стошнило, а отец успокоил: животных, мол, приходится забивать и никуда от этого не денешься.

Вилле сказал себе, что новый порядок появляется на свет в слизи, крови и нечистотах - совсем как человек. И постарался запомнить эту формулировку, чтобы позднее записать ее. Потом отдал приказа вступить в деревню.

* * *

В самолете, на высоте примерно тысячи метров, Фюльманш жевал хрустящие хлебцы с сыром «жерве» (последний раз он ел в Хабровке) и наблюдал, как мертвая деревня начинает оживать, словно по мановению его руки. Словно он, Фюльманш, ворошит муравейник незримыми щупами - из белых мазанок тут и там хлынули живые существа, растерянно мечущиеся насекомые, а незримая сила собирала их в кучки и гнала двумя потоками - к школе и к машинному сараю МТС. Бесшумный механизм, придуманный им, управляемый им, пробуждал в нем возвышенные «океанические» чувства - он так именовал их, потому что любил море.