Читать «Гермоген» онлайн - страница 6

2

Двух диких кабанов тут же ободрали и принялись зажаривать на костре. Что за дух пошёл! Куски мяса обваляли в пахучей лесной траве. И тут начался пир. Горилка лилась рекой. Аппетитные куски похрустывали на зубах.

Ермолай не отставал от казаков и, во всём подражая им, так же тщательно обтирал о голову засаленные пальцы. Горобец ему теперь не страшен. Рядом сидел любимый воевода Данила Адашев. Для него наскоро сработали стол из сосны. Но невесел воевода: судьба словно посылала ему свои тревожные сигналы. И никому другому не понять их. А многие завидуют и славе его, и царской ласке. Брат воеводы, Алексей Адашев, — любимец грозного царя Ивана. Ермолай замечает меж тем, как пристально приглядывается к воеводе Горобец. Или это лишь мнится отроку? На лицо Горобца падают кровавые отсветы догорающего костра. Он и вправду похож на старого ворона. Изогнутый вороньим клювом нос, слегка вывернутое нижнее веко, таящие что-то недоброе глаза подернуты плёнкой. Его голос покрывает голоса остальных казаков:

   — Что приуныл, воевода? Отчего не по-нашему пируешь? Али обидел кто? Али обиду чуешь?

И тотчас отозвались другие старшины:

   — Ты, Горобец, ври, да не завирайся! Какая нашему воеводе обида? Его сам царь милует.

Казаки гордились, что ими воеводит знатный вельможа, окольничий Данила Адашев, добывший себе славу и почести при взятии Казани. Вот поднялся седоусый старшина и предложил заздравную чашу за воеводу:

   — Будь здрав еси, храбрый воевода, да поведай нам, как брали Казань. Из твоих уст хотим правду знать.

О взятии Казани среди казаков ходило много легенд. Завоевание Казанского царства сравнивали с Куликовской битвой. Русский народ увидел в своём царе защитника христианства от басурман, опустошавших русские земли, освободителя из неволи многих пленных христиан. Надо ли удивляться, что в сознании народа долгие годы будет жить память об этом походе как о великом подвиге. По всей Волге и впадающим в неё рекам были водружены кресты. Перед ним бледнели прежние походы: Волга стала рекой Московского государства. Без этих завоеваний невозможно было движение России на Восток, её прорыв к исконно русским землям. Азия же под Казанью теряла свой последний редут противостояния в Европе. И многие рассказы о взятии Казани говорят об отчаянном, жестоком сопротивлении татар.

Редкий пир обходится без воспоминаний о кровавой сече между русскими ратниками и татарами. Воздавалось должное и геройству русских, и мужеству татар.

   — Ты прав, атаман Колесо. Слава того великого подвига отворила все уста. Да все ли знают правду? Русские ратники не щадили голов своих за благочестие, и всяк думал: «Ежели умру, то не смерть это, а жизнь. Пострадаем за братьев, терпящих долгий плен, страдающих от безбожных агарян». Вспоминали слово Христово, яко нет ничего лучше, чем полагать души за друга своя. Просили у Господа избавления бедным христианам. Да не предаст нас в руки врагов наших. Если не теперь, то как вперёд от них избавимся?