Читать «Герман ведёт бригаду (Воспоминания партизана)» онлайн - страница 45

— Александр Филиппович, у тебя, кажется, пополнение? Знакомь.

Командир шагнул ко мне и протянул руку:

— Карицкий.

— Слышал, что вы в бригаде уже несколько дней. Как вам нравится у нас?

— Нравится, — ответил Карицкий. — Я ведь в прошлом пограничник. За годы службы на границе привык к строгому укладу армейской жизни. Последнее время мне его частенько не хватало. У вас условия сейчас, конечно, трудные, но вы, вопреки всему, живете по законам воинского соединения. И это очень хорошо.

Карицкий нам всем пришелся по душе. Пробыл он у нас около четырех месяцев. Константин Дионисьевич много помогал Кадачигову, но по всему чувствовалось — сердцем капитан-пограничник там, где грохочут выстрелы.

В феврале 1943 года Ленинградский штаб партизанского движения формировал 5-ю партизанскую бригаду. Ее командиром был назначен капитан Карицкий, а комиссаром — наш ветеран-чкаловец Иван Иванович Сергунин. Бригада хорошо воевала и в начале 1944 года стала ведущей в партизанском войске Ленинграда. Не ошибусь, если скажу: Карицкий многое перенял у Германа и прежде всего его тактику гибкого, дерзкого маневра. Девиз нашего комбрига: «Искать! Преследовать! Истреблять!» — был девизом и комбрига Карицкого.

Сражение в Памжине

В ноябре 1942 года Герман несколько дней провел в Валдае. Прилетев оттуда, сразу же собрал командный состав бригады и рассказал о своих встречах и беседах с руководителями Ленинградского штаба партизанского движения. Побывал комбриг и у летчиков, обеспечивающих связь партизанских отрядов и бригад с Большой землей, договорился с их командованием о регулярных рейсах в нашу округу.

Заканчивая интересный рассказ о своем кратковременном пребывании в советском тылу, Герман сказал:

— Надо любым путем расширить район нашего влияния.

Было решено: отрядам рассредоточиться по разным районам Псковщины и попробовать действовать некоторое время самостоятельно. При штабе бригады Герман оставил отряд Седова, группу пулеметчиков и отделение бронебойщиков Бабыкина. Вскоре мы направились в Сошихинский район.

Глухая осенняя ночь. Под ногами трава, густо покрытая инеем, ломается ледок в лужах. Холодный пронизывающий ветер. Идти трудно, и все мы радуемся, когда слышим, как разведчики докладывают Герману:

— Деревня Памжино в двухстах метрах. Немцев и полицаев нет.

Деревня небольшая — полтора десятка домов, и наши квартирьеры распределяют партизан по домам большими партиями. Политотделу и радистам штаба бригады они отвели маленькую избушку.

Осторожно стучим. Слышен скрип двери, и в сени кто-то выходит, но молчит. Немного погодя встревоженный женский голос тихо спрашивает:

— Кто там?

— Пусти, хозяюшка, переночевать. Партизаны мы.

— У нас ночевать нельзя. В доме больная. Идите к другим.

Но куда идти? В других домах уже полно партизан. А холодный ветер еще сильнее обрушивается на нас. Начинаем через закрытую дверь убеждать женщину, что ночлег нам все же необходим.

— Не могу я вас пустить. У меня вот-вот невестка должна родить.

Мы собирались уже уходить, когда услышали голос хозяйки: