Читать «Генрик Сенкевич. Избранное. Книги 1-8» онлайн - страница 2810

Дерево не прогнило до самой верхушки ствола, и дождь, таким образом, не мог проникать внутрь; а чтоб совсем защитить себя от него, достаточно было приподнять и подпереть чем-нибудь кору над обоими отверстиями, так, чтоб она образовала нечто вроде крыши над ними. Пол дупла они решили усыпать высушенным на солнце речным песком, а поверх его наложить еще сухого мха.

Работа была действительно не из легких, особенно для Кали, которому приходилось, кроме того, коптить мясо, поить лошадей и заботиться о пропитании для слона, беспрестанно трубившего и просившего корма. Несмотря на это, молодой негр очень охотно, даже с жаром, принялся за устройство нового жилья. Причину своей радости он сообщил Стасю в первый же день:

– Когда Великий Господин и Дочь Месяца поселятся в дереве, Кали не нужно будет каждую ночь строить большую зерибу, и он сможет вечером ничего не делать.

– А ты любишь ничего не делать? – спросил Стась.

– Кали мужчина, и Кали любит ничего не делать, потому что работать должны только женщины.

– А вот же, видишь, я работаю для мисс.

– Зато когда мисс вырастет, она должна будет работать для Великого Господина; а если не захочет, тогда Великий Господин, наверное, ее бить.

Но при одной мысли о том, чтоб бить Нель, Стась вскочил как ошпаренный и крикнул сердито:

– Глупый! Ты знаешь, кто такая мисс?

– Не знаю, – ответил с испугом чернокожий.

– Она… Она… доброе Мзиму!

У Кали даже ноги подкосились.

А когда они кончили работать, он боязливо подошел к Нель, упал перед ней ниц и стал повторять, правда, не испуганным, но молитвенным голосом:

– Ака! Ака! Ака!

А «доброе Мзиму» вытаращило на него свои прелестные, цвета морской воды, глазенки, совершенно не понимая, что случилось и чего хочет Кали.

XXVIII

Новое жилище, которое Стась назвал Краковом, было устроено в три дня. Но еще раньше наиболее необходимые узлы и тюки были сложены в «мужскую комнату», и в большие ливни молодая компания находила превосходное убежище в огромном дупле еще до окончания полного устройства. Дождливая пора была уже в полном разгаре; но то не были наши долгие осенние дожди, во время которых небо заволакивается темными тучами и скучное, гнетущее ненастье длится целые недели. Здесь по нескольку раз в день ветер прогонял по небу вздутые облака, которые обильно орошали землю, после чего опять выглядывало солнце, ясное, чистое, точно только что искупавшееся, и обливало своими золотыми лучами скалы, реку, деревья и всю степь. Трава росла почти на глазах. Деревья покрывались более густой листвой, и не успевали еще опасть старые плоды, как на ветвях завязывались уже новые. Чистый воздух был так прозрачен, что даже самые отдаленные предметы были видны совершенно ясно и взор охватывал безгранично далекое пространство. Небо то и дело опоясывалось чудесной семицветной радугой, а водопад почти все время не снимал с себя ее яркого убранства. Недолгие утренние и вечерние зори играли тысячами таких прелестных красок, каких дети не видели даже в Ливийской пустыне. Самые низкие, почти касавшиеся земли облака окрашивались в вишневый цвет; те, что повыше, лучше освещенные, разливались, словно озера из пурпура и золота; а мелкие пушистые облачка сверкали на фоне неба, точно рубины, аметисты и опалы. По ночам, между одним и другим потоками ливня, месяц превращал в бриллианты росинки, висевшие на листьях мимоз и акаций, а свет зодиака сиял в прозрачном, обмытом влагой воздухе ярче, чем в другие времена года.