Читать «Гений Одного Дня» онлайн - страница 123

 - Я так и не могу понять одного, - произнёс Николас, озарённый какой-то новой идеей, и долгое время молчавший обо всём на свете, что приходило в его пытливый ум, - если всё же существует Высшая Сила, то почему солнце одинаково светит как для добрых, так и для злых людей? Почему часто ест тот, кто не работает, а тот, кто работает обречён на полунищенское существование?

 - Справедливость – понятие несправедливое, - отвечал Сцигетти, пропуская остальную часть вопросов мимо ушей, и тем самым прекращая разговор…

 Николас был всё более тих и нелюдим, за что был прозван «волком-одиночкой» в обществе. Он не любил весёлых и больших компаний, чувствуя всегда там себя скованно, и стремился как можно скорее улизнуть из подобного общества. Он не понимал радость принадлежать к толпе, не любил принадлежать этому животному существованию в стаде, которое лишено своего мнения и подвластно лишь мнению большинства, которое обычно представлял один человек. Неумолимы были законы капиталистического мира, и он прекрасно это понимал. В нынешнем обществе самым главным были деньги, достижению которых люди придавали наивысший смысл жизни, не брезгуя никакими путями к достижению своей цели.

 За всё его время пребывание у него были лишь два близких человека, с которыми он не боялся делиться своими взглядами и убеждениями – это был простодушный и весёлый итальянец Сцигетти, особо не уделяя внимания учёбе, веря во что-то наивысшее, и Гай Гезенфорд – в котором Николас видел надёжную опору своим дальнейшим планам. Причём влияние последнего было так велико, что подчас настроение всецело зависело от слов, сказанных валлийцем. Вместе с ним они любили рассуждать на различные темы философского характера, подолгу гуляя в парке, порой нарезая в нём не один круг. И если Сцигетти был более безобиден к пониманию многих истин, и порой представлял из себя больше хорошего друга и простого парня, то Гай выделялся своими знаниями и начитанностью, готовый ответить буквально на любой вопрос.

 Валлиец всегда стремился уйти подальше от мирской суеты. И чем-то в этом плане напоминал Николаса, не боясь отшельнического образа жизни, а наоборот, всецело предаваясь ему. Для этих целей он и держал свой бильярдный столик, помогающий избавиться от нервного напряжения и на миг позабыть тяжёлые призраки настоящего, подумать о чём-то светлом, хорошем. Он так же никогда не стремился к общественной жизни, живя тихо и незаметно.

 Когда он разговаривал с Николасом – в его голосе звучала неприкрытая обида, причиной которой Николас назвал не что иначе, как белую зависть. Тогда и он смог частично понять душу одинокого служащего компании. Особо никого Гай в друзьях не держал, хотя и легко мог общаться с любым человеком в виду своих широких познаний. И всё это шло от изувеченной жизни. Его отвергло общество, и он не стремился пойти против его мнения, выбрав свой путь, который видел гораздо выше путей других людей и их предрассудков. Да, он завидовал Николасу, и особо не старался этого скрывать. Гай ничего огромного не добился в жизни, и вся его карьера могла в любой момент развалиться, подобно карточному домику, не смотря на все его умения и многочисленные таланты. Знания не пробили ему дорогу вперёд, и он просто жил, медленно хирея в этом обществе. Слава? Но это слава метеора, и если сейчас его имя мелькает в газетах, то по прошествии времени о нём забудут все, и уже никто не вспомнит несчастного парня из Уэльса, умиравшего от голода в холодных трущобах великой страны…